Медуза
Шрифт:
Почти полмиллиона итальянцев сгинули в этой «райской тени» во время Великой войны, еще около миллиона навсегда остались калеками, но страна быстро оправилась. А теперь итальянцы вымирают. Уровень рождаемости – один из самых низких в мире. По прогнозам, за следующие полвека население страны сократится на треть. Это будет означать конец расширенной семьи, на которой веками держалась нация. Впрочем, достаточно посмотреть на изнеженных сопляков, ставших конечным результатом этого генетического эксперимента по самосожжению, – и трудно будет не согласиться с пословицей «лучше меньше, да лучше». Создавалось ощущение, будто все итальянцы одновременно утратили волю
Впрочем, у нации в запасе есть еще несколько десятилетий, сам Альберто будет к тому времени давно мертв и погребен. А пока он пребывал в ладу с самим собой. Он выполнил свой долг, а что еще может сделать человек? В его жизни даже остались кое-какие удовольствия, например, обед. Альберто провел языком по внутренней поверхности зубов, чтобы вытащить застрявший кусочек свинины. «У Данте» умели кормить. Солидная, богатая римская кухня в солидном, богатом римском заведении на улице Гракхов, в самом сердце солидного, богатого римского района Прати. И публика тоже приятная, «правильная», хотя большинство из этих людей сегодня не знает, кто такие Гракхи. Они могут сыпать сотнями имен персонажей последних фильмов и телешоу, но о Гракхах понятия не имеют, особенно дети. Половина из них не помнит и событий 1975 года, что уж говорить о 175-м до новой эры. Какие-то давно умершие ребята, кому они интересны? Высокомерие молодости.
Альберто знал, кто такие Гракхи. Слуги римского народа, защитники его прав в борьбе с продажными и праздными землевладельцами, которые обогатились за счет военных трофеев, оставив солдат, выигравших для них войны, нищими настолько, что им не на что было содержать свои семьи. Правда, Гракхи нарушали закон, но лишь ради высшей справедливости и благородной идеи исторического блага своей страны и своего города. Не задумываясь, они жертвовали собственными интересами и даже жизнями во имя высших интересов общества и народа. Это единственное, что всегда стремился делать и он. Действовать во имя высшего и отнюдь не только сиюминутного блага своего народа. Ничего для себя лично. Никто не мог бы его в этом упрекнуть. Да, иногда приходилось нарушать законы, но он делал это только для сохранения в целостности и чистоте более важного Закона.
Зазвонил один из трех его мобильников. Секретная линия.
– Слушаю.
– Это Каццола, шеф.
– Подожди.
Альберто дошел до конца квартала и свернул направо, в тихую улочку.
– Слушаю.
– Боюсь, мы утратили контакт.
– Вы – что сделали?
– Объект вчера сказал своей подруге, что собирается в Венецию уладить с семейным адвокатом какие-то проблемы, касающиеся завещания его матери.
– Звучит правдоподобно. Его семья действительно живет в Венеции, и его мать недавно умерла.
– Но он также сказал ей, что полиция посылает его в Падую проинспектировать ход давно тянущегося расследования одного убийства. Я связался с друзьями в Падуе. Там в работе нет никаких дел об убийстве.
Альберто издал риторический вздох.
– Прекрасно. Значит, он узнал, что в квартире «жучки», и использовал наше оборудование, чтобы втюхать нам эту ложь.
– Если только он не пытался втюхать ее своей подруге, чтобы оторваться и навестить любовницу в каком-нибудь другом месте.
– У него нет любовницы.
– О!
– Поздравляю, Каццола. Это большой прокол. Мало того что «жучки» и телефонная прослушка теперь бесполезны, но он еще и убедился в важности операции.
– Я не виноват, шеф! Клянусь, я делал все точно по инструкции.
– Ладно, ладно. Какой прок теперь говорить об этом? Значит, ты его потерял. Когда и как?
– Ну, у его подруги был день рождения, и они поехали в загородный ресторан обедать. Перед отъездом он сказал ей, чтобы она забросила его на вокзал, когда они вернутся в Лукку, поэтому я ждал их там.
– А она вместо этого увезла его в неизвестном направлении?
– Нет-нет, они приехали на вокзал, и я слышал, как он купил билет до Флоренции. А из прослушки я уже знал, что он собирается пересесть там на «Евростар» и доехать до Венеции, он ей так сказал…
– Ближе к делу, Каццола! У меня через пятнадцать минут важная встреча.
– Ну, я поехал за ним, естественно. Купил билет в соседнее купе, чтобы он меня не видел и не смог потом узнать, зато я прекрасно видел объект через смежную дверь. Все по инструкции.
Пауза.
– Только когда вы прибыли в Санта Мария Новелла, его в поезде не было, – устало закончил Альберто.
– Да. Он выходил покурить во время остановки в Пистоле и не вернулся на свое место. Я думал, что он пересел на другое, в той части купе, которая мне не была видна. Когда выяснилось, что его нигде нет, я вскочил во встречный поезд и вернулся в Пистолу, но его и след простыл.
Альберто посмотрел на часы. Времени на то, чтобы сердиться, не было, да и смысла тоже.
– Не волнуйся, Каццола. Рано или поздно он объявится. А пока займись другими делами, о которых мы с тобой говорили. Прежде всего навести сестру Пассарини. Кто знает, может, ты и наткнешься там на нашу потерянную мишень. У меня такое чувство, что мы ходим одними и теми же дорожками. Только постарайся, чтобы ты оказался у цели первым.
Он прихлопнул крышку телефона, вернулся на бульвар и быстро пошел вдоль тротуара. Кто бы мог подумать, что все так обернется. Он, пожилой человек на пороге решающего момента в своей карьере, оказался во власти олуха, на которого и пули-то будет жалко, когда придет время. Но о том, чтобы использовать добропорядочных людей для чего-нибудь иного, кроме сбора информации и материально-технического обеспечения, не могло быть и речи. В грязной работе он мог полагаться только на себя и преданного, хотя и туповатого Каццолу.
Жаль, что этот Аурелио Дзен не на его стороне. Альберто посмотрел все, что имелось на Дзена в базе данных, как только получил донесение от полковника карабинеров из Больцано. Судя по всему, он был человеком добропорядочным. Чуть моложе самого Альберто, но по сути принадлежащий к его поколению и, кажется, из тех, кто понимает. После 68-го года таких уже не делали. У него репутация человека, который ходит своими собственными путями и играет не по правилам, но в этом нет ничего плохого, если дело того требует. В политических связях не замечен. Однажды поднялся небольшой шум вокруг его имени, когда агент по фамилии Лесси пытался возложить на Дзена вину за смерть своего коллеги на Сицилии, но ничего у него не вышло. По отзывам, Лесси всегда считали эдакой «пушкой, сорвавшейся с лафета», от него можно было ожидать чего угодно. После того как его вынудили уйти в отставку – ко всеобщему облегчению, – он начисто исчез из вида.