Шрифт:
Материалы Кодинской экспедиции
Тетрадь №4
12 апреля (устье реки Оскоба)
Видел медведицу с медвежатами, уходящую на юго-запад. Мамаша, два медвежонка и два пестуна. Зафиксировал с воздуха. Надо сообщить М. Чудак до сих пор не верит, что пестуны – это медвежата-самцы, а не самки из прошлогоднего помета. Даже если покажу доказательство детально и в масштабе, М. все равно будет опровергать.
14 апреля (там же)
Смог подобраться ближе. Но стараюсь держаться на безопасном расстоянии. Слишком рискованно. Сегодня опять смог зафиксировать синхронные состояния.
Конечно, бурые медведи ничем не могут меня удивить. Во многом они заурядные млекопитающие, что-то вроде обывателей с неблагополучной городской
Нельзя об этом ничего рассказывать Т. Он эту историю обязательно переврет и вставит в свою монографию как свое собственное наблюдение.
29 апреля (на подходе к Сухому ручью)
Важно подобраться к медведям очень близко, несмотря на мощное чутье, когда ты попадаешь в условный круг животного, у него может развиться зрительная и обонятельная аберрация. Если умело затаиться, можно десятки минут оставаться в кругу медвежьей семьи незамеченным. Важно чувствовать, что имеешь на это право и что это само собой разумеющееся дело, заурядная техническая процедура. Конечно, если ты выдашь себя, то спастись будет уже невозможно. Медведи слишком стремительны, чтобы о спасении можно было говорить всерьез.
Так вот, когда ты внутри медвежьего круга, ты детально и очень подробно начинаешь видеть каждое их движение и как они взаимодействуют без свидетелей. Ты понимаешь, что все, что ты видел в вольере или снятым скрытой камерой, ты можешь забыть. Наблюдаемое поведение медведей и поведение без присутствия наблюдателя не имеют между собой ничего общего. Достаточно лишь однажды увидеть это собственными глазами, чтобы навсегда избавиться от иллюзий. Я думаю, своим жертвам медведи также показывают свое истинное лицо. И это совсем не то животное, которое вы знаете. Без преувеличения можно говорить об особой медвежьей искренности. Они искренни друг с другом и ничего не в состоянии друг от друга скрыть. В этом особенность их животного интеллекта. Они проникают в явления непосредственно, не задействуя аналитический аппарат. Он им не нужен. Поэтому они так точны в оценке событий, реальности, отдельных объектов и целого. При свидетелях они словно бы лишаются рассудка, становясь подобием людей с диссоциативной фугой.
Пора уже научиться держать рот на замке и не рассказывать каждому встречному о своих открытиях, а то у Ф. опять будет статья в «Медвежьем круге» без моего соавторства и даже без ссылки на меня, а потом сразу перебросит ее в индийский Animal Behaviour и поставит в публикацию только Т. и М.
В комнате моих детей стоит трехтомник «Очерков по этологии медвежьих», авторы Маслицын, Филисов, Торнин. Я не могу «эту ересь» держать рядом с собой. Эти люди никогда не были у меня дома, иногда звонит только мой однокашник Маслицын.
11 мая (Горелый ручей / река Буникон)
Перешел реку Буникон, теперь бы до июня добраться до Каски.
Опять наблюдал синхронизацию. Само по себе это не содержит в себе никакого волшебства, когда ты видишь это вблизи, эта внезапная спорадическая синхронность быстро надоедает и начинает раздражать. С медведями всегда так: принимаешь ты их или отвергаешь, это невозможно без бурного эмоционального отклика. Занимаясь ими, ты начинаешь их ревновать к их безупречному равнодушию, чего не происходит с другими млекопитающими лесной зоны и особенно хищниками. Ты очень скоро понимаешь, что медведи субъектны и каким-то невероятным образом способны влиять на твой разум, хотя они себя ничем не выдают и внешне остаются простоватыми мишками во всем своем зверином блеске.
Самая странная повадка медведей связана с тем, что они, вероятно, осознают, что с ними происходит. Редкая особенность для животных. Возможно, в какие-то моменты они даже понимают, кто они и где оказались. Внезапно они начинают переглядываться, очень выразительно, подолгу задерживая взгляд друг на друге, иногда даже удается уловить легкий кивок головы и кивок в ответ, или если озарение приходит к одному медведю, то его охватывает характерное беспокойство, он начинает подбегать к сородичам и заглядывать им в глаза, словно с немым вопрошанием: «Вы же понимаете, что с нами творится?» или «Вы знаете, кто я?». Но эта ментальная вспышка вскоре угасает, и пробужденный медведь возвращается к своим обычным животным занятиям. Эти моменты удается фиксировать, даже непосредственно наблюдая за ними, о чем они прекрасно подозревают, просто на досягаемом расстоянии разглядывая их в бинокль или стоя в нескольких шагах от решетки вольера.
20 мая (Движемся по кругу в месте впадения ручья Горелый в р. Буникон)
В какой-то момент ты понимаешь, что они не могут тебя не замечать, но продолжают делать вид, что тебя нет. Эта странная игра может продолжаться по несколько часов. Лишь отойдя на безопасное расстояние, ты словно попадаешь в фокус их зрения, и они начинают свирепо реветь или, пробежав несколько шагов в твою сторону, встают на задние лапы и совершают эти цирковые пасы передними лапами. Но на этом игра не заканчивается. Если мне нужно их усыпить из духового ружья, то они подходят ближе, занимаясь своим обычным исследованием растительного ландшафта, иногда почти вплотную, и как-то уж слишком нарочито теряют бдительность. Я могу расстреливать их, не торопясь, одного за другим, тщательно прицеливаясь, не вызывая в оставшихся позыва броситься наутек. Но бывают и совершенно странные случаи, если то, что я описал, еще не достаточно странно.
2 июня (местоположение уточняется)
Иногда они начинают меня видеть и перестают подпускать, на мои попытки приблизиться они не только не проявляют агрессии, а ведут себя со мной на удивление дружелюбно, как с представителем не просто их вида, а членом семьи. Этот дружеский настрой сбивает меня с толку, я пытаюсь к ним проникнуть, и тут они исчезают, буквально проваливаются сквозь землю. А потом я нахожу их через два-три дня за 10–12 километров от этого места. Не помогают даже радиомаяки, которыми я их обвешиваю во время очередного взвешивания, усыпленных транквилизатором. Сигналы от животных мерцают и выдают скачущую дислокацию – или неправдоподобно далеко, или сразу позади меня. Такое деликатное ускользание может повториться пару раз кряду. Но потом эти исчезновения внезапно прекращаются, и они вновь к себе подпускают и позволяют делать с собой все, что потребуется. Но к этому моменту я обычно уже опустошен и физически не в состоянии провести комплекс плановых измерений.
Будет, над чем посмеяться с М.
10 июня (я где-то, где и был последние пять дней)
Был ливень и сильная гроза. Медведи сидели под дождем и даже не пытались прятаться. На каждое небесное громыхание они отвечали ревом. Молнии били очень близко, в переросшие полог верхушки елей или находя для разряда лесные прогалины. Это было похоже на ковровое бомбометание – с такой плотностью и частотой следовали удары. Я сидел и дрожал в своем укрытии на дереве с детекторами и камерами. Неожиданно от семьи отделились медвежата и группой двинулись в сторону соседнего пологого холма, у подножия которого мы все находились. Они мчались галопом, поднимаясь все выше и выше, перекликаясь на ходу короткими медвежьими фразами. Яркие вспышки на несколько мгновений ослепляли и дезориентировали меня, и я терял их из вида. Потом после одного мощного всполоха я почти потерял зрение и слух, потому что молния угодила в соседнее дерево, и когда я отвлекся на огненный столб, полыхавший в десяти метрах от меня, я не заметил и не сразу понял, что медвежата что-то сделали, что-то исправили, когда все вместе достигли вершины холма. Дождь почти прекратился, и в одно мгновенье унялась грозовая стихия. Горящий ствол вскоре был потушен мелкой изморосью (что выглядело необычайно эффективным для такого сильного огня), небо рассветлело, а медвежата неспешно, задирая друг друга и кувыркаясь, вернулись в лагерь. Я был спасен.