Мегамир
Шрифт:
Мазохин ковырялся в кабинете с отверткой в распотрошенных внутренностях компьютера. Был он в маске, перчатках поверх комбинезона, но дело, судя по проклятиям, не шло. Крохотные детальки плясали в воздухе, слипались, намагничивались, стреляли голубыми искрами.
Кирилл невольно посмотрел на администратора с уважением: не с бумагами, а с электроникой, которую Кирилл не знал и которую всегда опасался.
— Вениамин Вениаминович, прошу вашей санкции на создание отдельной группы. О целях, методах, как я полагаю, вы знаете лучше
— Зачем? — коротко бросил Мазохин. Маска скрывала его лицо, голос прозвучал глухо.
— Положение на станции тревожное. Требуются немедленные меры.
Мазохин поднял голову, сдвинул маску. Глаза его блеснули бешенством.
— Выбирайте выражения, Кирилл Владимирович.
— Я выбираю выражения, Вениамин Вениаминович.
— Еще раз говорю, выбирайте выражения! Мы недолго работаем здесь, но уже имеем высокие правительственные награды. За доблестный и самоотверженный труд! Наши сотрудники уже отмечены орденами и медалями. Некоторые трижды, четырежды! Вы не смеете бросать тень...
— Смею, — ответил Кирилл. Ему стало трудно дышать, злые спазмы перехватили горло. — Люди гибнут! В мирное время гибнут. Не надо про ордена и медали, цену им знаем. Слишком много развелось героев и лауреатов, а страна сидит на голодном пайке.
Мазохин вскинулся, лицо у него стало, как у памятника. Кирилл повысил голос:
— За гибель людей отвечать придется. Но давайте не фехтовать лозунгами, я тоже могу при случае... Не люблю, но могу... Год-два назад вы бы раздавили меня, но в данный момент сила за моей спиной. Это не радует, я не люблю силу. Обещаю не применять. Без особой нужды не применять.
Они сцепили взгляды в схватке. Кирилл собирался отвести глаза, стало неудобно, словно в детские перегляделки играют, но Мазохин уронил взгляд первым. Голос его стал тише:
— Вы опасно бросаете тень...
— Давайте о деле, — прервал Кирилл. Добить бы, но это у Мазохина на лбу написано крупными кумачовыми буквами насчет того, как поступить с врагом, который не сдается... Да и с тем, который сдается тоже, только не Мазохин, к сожалению. И к счастью, тоже. — Я формирую группу из трех человек. Намечаю план работы. А вы экипируете нас. Давайте думать о работе!
Он торопливо повернулся, вышел крупными шагами. Его трясло. Сказать бы, все сказать этому... Нет, руки сами тянутся к воротнику комбинезона. Скажут, рукоприкладство. До чего же проще с пауками, богомолами, скорпионами...
Дмитрий и Саша торопливо разгребали кучи оружия. Саша уже была увешана, как Арнольд Шварцценеггер перед штурмом мятежников, но с готовностью принимала от Дмитрия жуткого вида ножи, стилеты, гранаты с парализующим газом. К гарпунному ружью Кирилла добавили нитемет, выбрасывающий вместо пуль струйки мгновенно застывающего клея. На местном жаргоне его звали плевако, а также — бластером.
— Это еще безопасно, — утешил Дмитрий. — Полигон очищен и переочищен!
— Гуляем по вытоптанному солдатскими ботинками участку?
— Кирилл, ты же знаешь, как это, безопасно или нет! Едва трава наросла, откуда и взялись жучки, паучки! Даже муравьи, сам видел, хотя и не было замечено перехода через охраняемую границу. Кое-кто уже потерял за это нашивки.
— Сейчас тебе муравьи пойдут строем! Достаточно было залететь одной молодой самке...
Они вышли из стерильного мира в жаркий, полный запахов, звуков. Трое землепроходцев были увешаны оружием, а Саша вообще выглядела шагающим арсеналом. Дмитрий с беспокойством посматривал по сторонам:
— За каждым листом кто-нибудь обязательно шевелится...
— На листьях тоже, — в тон ему ответил Кирилл.
— Не перегибаем ли? За это время привык к защитной шкуре. Теперь кажусь себе голым...
Кирилл покосился на Сашу. Супердесантница стояла на полянке, сурово всматривалась в стену зарослей. На ней были плотные шорты с широким поясом-патронташем, короткая маечка, открывающая живот, а грудь крест-накрест перекрещивали черные ремни. Из-за плеч высовывались широкие стволы. Вряд ли она также хорошо знала разницу между голой и одетой, как вооруженной и безоружной.
Дмитрий положил на землю три плотно упакованных пакета. Саша раздвинула шире ноги, повела стволом, держа на прицеле ближайшие гигантские деревья, где жутко скрипело, трещало хитином. Кирилл с неловкостью топтался на месте, чувствуя, что у него и кожа белая, как у протея, и ноги кривые, и мускулы, как у полиомелитика.
Дмитрий, не тратя времени, быстро распаковал пакеты. В один влез, сунув руки в лямки. За спиной с сухим шелестом взвились два огромных крыла, почти прозрачные, с едва заметной сетью жилок.
— Зрите, смертные, — буркнул он деловито.
В два взмаха Дима оказался над их головами. Кирилл видел, как плотный воздух загибается под ударами легких крыльев, перепуганных насмерть микробы бросились врассыпную. Саша стояла к ним спиной, ноги на ширине плеч, короткий ствол нитемета на согнутой руке.
Дмитрий сделал пижонскую восьмерку, упал на все четыре перед Кириллом. Крылья застыли неподвижно.
— Ясно? — спросил он.
— Абсолютно, — заверил его Кирилл. — Кроме пустяка, как летать?
— Сейчас попробуешь. У нас с Сашкой худшие крылья на станции. У остальных с аэродинамикой в порядке. Как по струночке летают!
— Как по струночке... Надеюсь, у меня тоже крылья... похуже? Чудаки, вас обоих спас этот вихляющий непредсказуемый полет. Птицы почти не ловят бабочек, зато с легкостью хватают пчел, стрекоз, комаров, мошек! У вас лучшая тактика полета, если смотреть с точки зрения инженера по технике безопасности.