Мэгги без царя в голове
Шрифт:
— Я никогда не смогу вас понять, Сен-Жюст, — Стерлинг вошел в лифт, придерживая дверь перед Мэгги, которая утирала слезы. — Я никогда не пойму ни тебя, ни ее. Я вас очень люблю и все такое, но понять вас? Никогда.
Сен-Жюст бросил надменный взгляд на недоумевающего консьержа. Двери плавно закрылись, и они поехали вверх. Алекс принялся изучать лифт.
— Это единственный лифт? Другого пути наверх нет?
Мэгги высморкалась в платок и попыталась вернуть его владельцу.
— По-моему, единственный, — сказала она. — Но я всего пару раз была у Берни с тех пор, как она сюда переехала.
— Ничего. Просто думаю. Если Бернис притащила в пентхаус вчера ночью кавалера, кто-то должен был ее видеть. Например, тот недоверчивый джентльмен в фойе. И кавалер должен был расписаться в журнале, как это сделали мы, даже если он пришел с Бернис. Надо бы взглянуть на регистрационный журнал. Стерлинг, ты согласен со мной?
— Конечно, Сен-Жюст.
Мэгги потрясла пальцем перед его носом:
— Если она пришла с Бадди. Вот что ты сказал. Но она не могла прийти с Бадди, потому что Бадди рыбы съели семь лет тому назад.
— Не говори так, Мэгги, пожалуйста. — Стерлинг вздрогнул. — Ты же знаешь, что я не умею плавать. И никогда не умел.
— Стерлинг, помолчи, пожалуйста. Да, Мэгги, все считают его мертвым. Это усложняет ситуацию, но для тренированного ума нет ничего невозможного, если приложить его надлежащим образом.
— Ну вот, опять он за свое. — Стерлинг взглянул на Мэгги. — Он ищет разгадку.
Сен-Жюст проигнорировал его слова и уставился на панель управления лифтом. Есть только кнопки первого и последнего этажа, промежуточных остановок нет.
— Неплохо Кёрк устроился, — обратился Сен-Жюст к Мэгги. Он знал, что пентхаус этот раньше принадлежал Кёрку Толанду, безвременно и весьма эффектно погибшему совсем недавно.
— Я знаю, — сказала Мэгги. — Берни пришлось отказаться почти от всего, но этот пентхаус она сохранила за собой. Кёрк за свою жизнь сделал только одно доброе дело: забыл изменить завещание после развода. Наверное, думал, что будет жить вечно.
Лифт остановился, двери прошелестели, открываясь, и Сен-Жюст увидел фойе из черного и белого мрамора, с потолками в двенадцать футов и толстыми беломраморными колоннами. На круглом столе возвышалась цветочная композиция. Совершенно очевидно, что Кёрк, полностью лишенный вкуса, нанял декоратора.
— Стерлинг, ты не мог бы побыть здесь с Мэгги?
— И не думай даже! Я иду с вами. Берни! Берни, это Мэгги! Где ты, милая?
Откликнулось только эхо под сводами фойе.
— Боже, она не отвечает. Не к добру это. — Мэгги попыталась вырваться из рук Стерлинга, но тот получил инструкции от самого Сен-Жюста и держал крепко.
Сен-Жюст медленно пошел вперед. В левой руке он держал шпагу-трость, правая рука свободна. Он сделал вид, будто его ничуть не впечатляет открывшаяся взору роскошь, мебель, достойная Букингемского дворца или даже Версаля. Но на самом деле он был поражен.
— Бернис? — тихо позвал он, пытаясь сориентироваться в сумраке — тяжелые драпировки закрывали высокие окна, не пропуская солнечный свет. — Бернис, дорогая, это Алекс.
И тут он увидел ее. Она скорчилась в углу, колени прижаты к груди, голова спрятана между коленей, роскошная грива блестящих длинных тициановских кудрей — точно воронье гнездо. Одета в лимонную атласную пижаму с необычным рисунком.
— Бернис?
Берни посмотрела на него, глаза ее расширились. Она глухо застонала.
— Бернис, дорогая. Мэгги тоже приехала. И Стерлинг. Ты же не хочешь, чтобы они увидели тебя такой?
Бернис Толанд-Джеймс была прекрасна. И старалась сохранить свою красоту с тех самых пор, как ей исполнилось сорок (по крайней мере, она говорила, что сорок). Пластическая хирургия, липосакция, инъекции ботокса, изнурительные диеты, шикарный гардероб, гениальный парикмахер.
Прекрасны были не только ее волосы, но и ее душа. Она была доброй, щедрой, забавной. Она была верным другом; верной подругой Мэгги, а также ее редактором. В настоящий момент она была единственным владельцем издательства «Книги Толанда».
В последние недели она изменилась. Она пила все больше, и ей это нравилось.
— Алекс?
Берни почти шептала.
— Да, Бернис. Конечно, Алекс. Позволь я помогу тебе добраться до стула. — Он протянул руку, и медленно, неохотно Бернис ее приняла. Когда она поднялась на ноги, стало понятно, что на пижаме не рисунок, а кровь. Много крови, влажной, липкой. Кровь на руках и лице. Даже на волосах.
— Алекс? Бадди…
— Да, дорогая, — ровно произнес он, мысленно желая, чтобы Мэгги оказалась за тридевять земель. Но так как она была здесь, он понимал, что должен позвать ее и попросить о помощи. — Вот так, хорошо. Просто посиди на этом миленьком диванчике, а я схожу за Мэгги. Договорились?
— Мэгги, — Берни с трудом сглотнула. — Да… да… Мэгги. Я позвонила Мэгги. Я помню.
Сен-Жюст посмотрел на свои руки. Правая ладонь в крови — он пожалел, что отдал свой носовой платок. Он засунул руку в карман, чтобы Мэгги не сразу заметила кровь, мысленно попрощался с любимой курткой и вернулся в фойе.
— С ней все в порядке? — Мэгги не двигалась, хотя Стерлинг ее уже не держал. — Я слышала, как вы разговаривали. Она все еще ловит глюки?
— К сожалению, нет. — Сен-Жюст посмотрел на Стерлинга. — Мэгги, мужайся. Похоже, у нас проблемы. Пижама Бернис вся в крови. Я только мельком взглянул, но уверен, что это не ее кровь. Иди к ней, только не спрашивай про кровь, просто посиди с ней. Можешь принести ей что-нибудь тонизирующее. Стерлинг, за мной. Ничего не трогай. Уверен, нам придется вызвать лейтенанта Венделла.
Мэгги уже прошмыгнула мимо них. Войдя в гостиную, Алекс со Стерлингом увидели, что женщины уже сидят на роскошном диване, крепко обнявшись. Берни беззвучно рыдала.
— Там ступеньки, Стерлинг. — Сен-Жюст указал на лестничную площадку. — Вероятно, спальни наверху. Пойдем. И еще раз: ничего не трогай.
— Думаешь, там труп, Сен-Жюст?
— Не вижу смысла строить догадки, раз мы сейчас сами все увидим. Но — да, Стерлинг, боюсь, что мы найдем там труп.
Он поднялся по широкой спиральной лестнице к длинному коридору, куда вели несколько дверей. На восточном ковре кровь. На стене три кровавых отпечатка ладоней, словно Берни шла из спальни, периодически хватаясь за стены. Бедная испуганная женщина.