Мегрэ и дело Наура
Шрифт:
— Я слишком хорошо поужинал, чтобы успеть проголодаться…
— Ты тоже не хочешь?
— Спасибо.
Дверь комнаты, где Пардон осматривал своих пациентов, была открыта. Посередине ее стояла высокая кушетка, покрытая белой простыней, испачканной кровью. Большие пятна крови Мегрэ заметил и на зеленом линолеуме.
— Присаживайтесь… Выпейте сначала кофе — Пардон указал на груду бумаг и карточек на своем столе.
— Видите ли… Людям не приходит в голову, что помимо консультаций и визитов мы должны выполнять еще эту бюрократическую
А ведь Пардон начинал визиты в восемь, а с десяти приступал к приему больных в своем кабинете. Квартал Пикпюс не принадлежал к разряду богатых. Здесь жили малообеспеченные люди, и нередко в приемной собиралось до пятнадцати человек одновременно. можно перечислить по пальцам те традиционные ужины, во время которых Пардона не вызывали бы по телефону и он не отлучался бы на час, а то и больше.
— Я погрузился в эти бумаги… Моя жена спала… Было очень тихо, и я даже вздрогнул, когда раздался звонок в квартиру… Открыв дверь, я увидел мужчину и женщину, которые произвели на меня странное впечатление…
— Почему?
— Прежде всего потому, что я их не знал, а ведь среди ночи меня обычно беспокоят лишь мои постоянные клиенты, и только те, у которых нет телефона…
— Понимаю…
— Еще мне показалось, что они живут не в этом квартале. На женщине была шуба из морской выдры и такая же шапка. Случилось так, что моя жена, листая два дня назад журнал мод, вдруг сказала: «Когда ты надумаешь подарить мне шубу, выбирай не норковую, а из морской выдры. Норку носят все, а вот выдра…»
Остальное я тогда не дослушал, но вспомнил об этих словах, когда, открыв дверь, с удивлением обнаружил их. Мужчина тоже был одет не так, как одеваются на бульваре Вольтера.
Он спросил с легким акцентом:
«Доктор Пардон?»
«Да, это я.»
«Эту даму только что ранили, и я хотел бы, чтобы вы ее осмотрели».
«Как вы узнали мой адрес?»
«Нам дала его какая-то пожилая женщина, проходившая по бульвару Вольтера… Полагаю, одна из ваших клиенток…»
Женщина, очень бледная, казалось, вот-вот потеряет сознание. Она бессмысленно смотрела на меня, прижав руки к груди.
«Я думаю, вам нужно поторопиться, доктор», — сказал мужчина, снимая перчатки. «Что за ранение?» Я повернулся к женщине, яркой блондинке, на вид ей не было тридцати.
«Снимите шубу…»
Она молча сбросила шубку, и я увидел, что ее соломенного цвета платье до пояса пропитано кровью.
Вот, взгляните на это пятно крови возле моего стола на том месте, где она стояла.
Я провел ее в кабинет и попросил снять платье, предложив свою помощь. Она покачала головой и разделась самостоятельно.
Мужчина не пошел с нами, но дверь между двумя комнатами оставалась открытой, и он продолжал говорить со мной, или, вернее, отвечать мне. Я надел халат. Вымыл руки. Женщина неподвижно лежала на животе, не издавая ни единого звука.
— Который был час? — спросил Мегрэ, закуривший свою первую трубку с тех пор, как Пардон позвонил ему.
— Я посмотрел на часы, когда раздался звонок. Было десять минут второго. Все это произошло очень быстро, гораздо быстрее, чем я рассказываю.
Я промыл рану, остановил кровотечение и только тогда задумался о том, что же происходит. На первый взгляд, рана казалась не слишком тяжелой, хотя кровь еще сочилась.
Продолжая заниматься раной, я попросил мужчину рассказать, что произошло.
«Я шел по бульвару Вольтера, в ста метрах отсюда, эта женщина шла впереди…»
«Не будете же вы утверждать, что она поскользнулась?»
«Я удивился, увидев ее на улице одну в такой час, и замедлил шаг с тем, чтобы она не подумала, что я иду за ней… И тогда я услышал, как приближается какая-то машина…»
Пардон прервал рассказ, чтобы допить кофе и налить себе вторую чашку.
— Вам тоже?
— С удовольствием…
Мегрэ одолевала сонливость, у него пощипывало переносицу, и он чувствовал, как начинается насморк. Десять его сотрудников свалил грипп, это осложнило работу в последние дни.
— Я стараюсь как можно более точно передать вам наш разговор, но не могу поручиться за каждое слово… Я обнаружил, что между третьим и четвертым ребром рана более глубокая, при ее обработке что-то упало на пол, причем я не сразу обратил на это внимание.
— Пуля?
— Подождите…
Мужчина в соседней комнате продолжал свой рассказ:
«Поравнявшись с дамой, машина притормозила, хотя и до этого ехала не быстро. Я увидел, как из открытого окошка высунулась рука…»
Мегрэ прервал врача:
— Из передней или из задней дверцы?
— Он мне этого не сказал, и у меня даже в мыслях не было спросить его… Не забывайте, что я фактически делал операцию… Мне приходилось заниматься этим в экстренных случаях, но я не хирург по специальности, и вся эта история мне казалась странной… Что меня удивляло больше всего, так это полное молчание пациентки…
Мужчина же продолжал:
«Я услышал звук выстрела и увидел, как женщина пошатнулась, попыталась уцепиться за стену дома, затем у нее подкосились колени, и она медленно осела в снег…
Машина набрала скорость и исчезла… Я бросился к женщине и увидел, что она жива. Ей удалось самостоятельно, хотя и держась за меня, подняться на ноги… Я спросил ее, не ранена ли она, и она молча кивнула.»
«Она и с вами не разговаривала?»
«Нет… Я не знал, что делать… Я оглядывался вокруг, надеясь найти кого-нибудь в помощь… Проходила пожилая женщина, я спросил у нее, где можно найти врача… Она указала на ваш дом и назвала фамилию…»
Пардон замолчал и глядел на Мегрэ с видом провинившегося ребенка.