Мегрэ колеблется
Шрифт:
Мегрэ расположился у окна и, глядя на ленту Сены, продолжал, обращаясь к Жанвье:
— А ты ведешь сейчас дело?
— Сегодня утром задержал двух пацанов по шестнадцать лет. Вы оказались правы, когда…
— Можешь сменить Лапуэнта завтра? Я понимаю, дело дурацкое — это-то и бесит меня, а все же чувствую, что необходимо принять меры предосторожности… Хотя, по всей вероятности, зря… Вот увидишь — если случится что-нибудь, все напустятся на меня. — Говоря это, он не сводил взгляда с фонаря на мосту Сен-Мишель.
— Дай-ка
Вдруг у него в памяти всплыло одно выражение, на которое он раньше не обратил внимания, и ему захотелось убедиться — не ошибся ли он.
»…Я не сомневаюсь, что из-за вас он будет вынужден нанести удар».
Да, конечно, там так и было написано «нанести удар». Разумеется, это могло означать «смертельный удар».
Однако во всех трех письмах аноним подбирал выражения очень тщательно.
— «Нанести улар», понимаешь, Жанвье? Хлопушки есть и у мужа и у жены. Я как раз собирался изъять у них револьверы, как отбирают у детей спички. Но ведь нельзя же взять у них все кухонные ножи или ножи для резания бумаг… А при желании можно нанести удар хоть кочергой — каминов-то там хватает! И подсвечников… И всяких бронзовых фигур…
И внезапно, переменив тон, комиссар сказал:
— Попробуй соединить меня с Жерменом Парандоном. Это — брат моего Парандона, он невропатолог, живет на улице Агессо…
Пока Жанвье, присев на край стола, набирал номер, Мегрэ раскурил трубку.
— Алло! Квартира доктора Парандона? Говорят из сыскной полиции… по поручению комиссара Мегрэ… Он хотел бы поговорить с доктором… Как? В Ницце?.. Так. Минутку…
Мегрэ делал ему знаки:
— Спроси, где он там остановился.
— Вы слушаете? Не можете ли вы сказать, где доктор остановился? В «Негреско»? Благодарю вас… Да, я тоже сомневаюсь… Ну, попробуем…
— Что, вызвали к больному?
— Нет, там конгресс по детской невропатологии. Кажется, очень насыщенная программа, и как раз завтра доклад доктора Парандона.
— Позвони в «Негреско»… Сейчас уже шесть, значит, совещание кончилось. В восемь часов у них наверняка либо торжественный ужин в префектуре, либо какой-нибудь прием с коктейлями.
Пришлось ждать минут десять — коммутатор отеля все время был занят.
— Алло! Говорят из парижской сыскной полиции… Барышня? Будьте добры соединить меня с доктором Парандоном… Да. Па-ран-дон… участник совещания.
Жанвье прикрыл трубку ладонью:
— Она сейчас узнает — доктор у себя или на коктейле… в салоне верхнего этажа.
— Алло! Доктор? Простите, передаю трубку комиссару Мегрэ.
Тот неуверенно взял трубку — в последнюю минуту он понял, что не знает, о чем говорить с доктором.
— Извините за беспокойство, доктор…
— Да-да, я как раз собирался просмотреть в последний раз свой доклад…
— Так я и думал… Видите ли, последние два дня я провел много времени с вашим братом…
— Как же это вы с ним встретились?
Живой, приятный голос, гораздо более молодой, чем предполагал Мегрэ.
— Это довольно сложная история, и потому-то я и позволил себе вызвать вас.
— С братом что-нибудь случилось?
— Ничего такого по нашей части.
— Он здоров?
— А что вы думаете о его здоровье?
— С виду брат кажется существом довольно слабым, даже хрупким, а на самом деле он полон сил. Я, например, не смог бы выдержать той огромной работы, которую он проворачивает иногда за несколько дней.
Нужно было все же перейти к сути дела.
— Постараюсь как можно короче сообщить вам о сложившейся ситуации. Вчера утром я получил анонимное письмо, извещающее о возможно готовящемся преступлении.
— Уж не у Эмиля ли?
– Голос звучал насмешливо.
— Нет. Но рассказывать, как мы добрались до квартиры вашего брата, заняло бы слишком много времени. Как бы то ни было, я еще раньше получил послания, написанные в его доме, на его бумаге, от которой отрезали верхнюю часть с фамилией и адресом.
— Ну, наверно, брат успокоил вас? Это проделки Гюса, не так ли?
— Насколько мне известно, ваш племянник не привык дурачиться.
— Это верно… и на Бэмби тем паче не похоже… Не знаю… Может быть, курьер Бод? Или горничная?
— В последнем письме, которое я получил, меня предупреждают, что преступление вот-вот совершится.
Тон врача изменился:
— А вы сами, господин комиссар, верите этому?
— Да ведь я только вчера познакомился с этим домом…
— Что говорит Эмиль? Наверно, не придает значения.
— В том-то и дело, что он не так легко отнесся к письмам. У меня даже сложилось впечатление, что он поверил в грозящую опасность.
— Кому же она грозит?
— Может быть — ему…
— Да кому же придет в голову напасть на брата? И почему? Помимо своего конька — борьбы за пересмотр статьи шестьдесят четвертой, он самое безобидное и славное существо на свете.
— Да, он просто очаровал меня… Но вот вы сказали о его коньке… Как невропатолог вы не считаете, что это переходит в манию?
— В медицинском смысле слова — конечно, нет.
Тон стал суше — доктор понял, что подразумевал комиссар.
— Короче говоря, вы спрашивали, считаю ли я брата психически нормальным?
— Ну, это слишком сильно сказано…
— Вы установили наблюдение за домом?
— Да, там дежурит один инспектор.
— А не обращались ли к брату за последнее время какие-нибудь подозрительные клиенты?.. Не было ли у него дел, связанных с особо крупными капиталами? Не ущемил ли он чьих-либо интересов?
— Он мне не говорил про свои дела, но мне известно, что даже сегодня у него были на приеме два судовладельца — из Греции и Голландии.
— К нему приезжают даже из Японии… Ну что ж, будем надеяться, что все это — ерунда… У вас есть еще вопросы ко мне?