Мегрэ, Лоньон и гангстеры
Шрифт:
— По дороге завезите Чарли в госпиталь Божон. Лоньону будет приятно узнать, что они с ним находятся под одной крышей. А Чичеро доставьте в префектуру.
Потом он обратился к блондинке, которую, судя по ее документам, звали Элен Донау:
— Садитесь в машину.
Она поглядела ему в глаза, но не двинулась с места.
— Я же вам сказал: садитесь в машину.
— И не подумаю. Я у себя дома. Где ордер на мой арест? Я требую, чтоб меня соединили с консулом!
— Ясно. Об этом мы с вами поговорим потом. Так вы, значит, отказываетесь садиться в машину?
— Да.
— Ну что ж, Люка,
Наконец все же удалось запихнуть Элен в машину, и Люка сел рядом с ней.
— В префектуру, — скомандовал комиссар.
Но они не проехали и ста метров, как он передумал.
— Ты очень устал, Люка?
— Да нет, не очень. А что?
— Мне не хотелось бы оставлять этот домик без присмотра.
— Ясно. Выхожу.
Мегрэ пересел на его место и, закурив, галантно спросил свою соседку:
— Надеюсь, вам дым не мешает?
Вместо ответа она кинула ему в лицо ругательство, смысл которого он недавно объяснил Торансу.
Глава 8
в которой некий инспектор пытается вспомнить, что же ему удалось узнать
Мегрэ уселся поудобнее и поднял воротник пальто; глаза у него ломило — то ли от простуды, то ли от бессонной ночи; он уставился в одну точку и не обращал ни малейшего внимания на свою спутницу. Но не прошло и пяти минут, как Элен сама заговорила, отрывисто, словно про себя:
— Видала я таких субчиков из полиции, которые думают, что они умнее всех, но потом им вправляли мозги…
Долгая пауза. По всей вероятности, она ожидала, что Мегрэ будет как-то реагировать на ее слова, но комиссар выслушал эту тираду совершенно равнодушно.
— Я заявлю консулу, что типы, ворвавшись в мой дом, вели себя как дикари.
Он меня знает. Все меня знают… Я скажу, что они меня избили, что один из инспекторов приставал ко мне…
Видимо, она когда-то была красивой; даже теперь, когда ей было уже пятьдесят, а то и все пятьдесят пять, она сохраняла известную привлекательность. Забавно было за ней наблюдать: несколько минут она пыталась демонстративно молчать, но потом всякий раз не выдерживала, срывалась и, как бы ни к кому не обращаясь, гневной фразой громко выражала свое возмущение:
— Я расскажу, что они избили раненого человека!.. Быть может, она выкрикивала эти фразы, чтобы дать выход душившему ее бешенству, а может, она просто пыталась вывести Мегрэ из себя.
— Хороши, ничего не скажешь! Невесть что о себе воображают только потому, что надели наручники на невинную женщину!
Она несла такую околесицу, что шофер едва сдерживал смех. Что до Мегрэ, то он невозмутимо потягивал трубочку, выпуская дым малыми клубами, и изо всех сил старался сохранять серьезное выражение лица.
— Готова спорить, что никому и в голову не придет угостить меня сигаретой!
Мегрэ пропустил эти слова мимо ушей — пусть обратится к нему непосредственно.
— Вы мне дадите в конце концов сигарету?
— Извините. Я не понял, что это вы ко мне обращаетесь. К сожалению, у меня при себе нет сигарет — я курю трубку. Но как только мы прибудем на место, я достану вам сигареты.
Она не прерывала больше молчания до моста Лажат.
— Мнят о себе невесть что… Одни французы умные, а мы все дурачки! Ни черта бы вам нас не взять, если бы не Ларнер!
На этот раз Мегрэ поглядел на Элен внимательно, но на ее лице, слабо освещенном приборной доской, он не смог ничего прочесть; он даже не понял, нарочно ли она это сказала или просто проговорилась.
Дело в том, что в этой маленькой фразе содержалась очень ценная для него информация. Впрочем, он и сам об этом догадывался. С самого начала ему казалось, что Билл Ларнер не по доброй воле сотрудничает с такими парнями, как Чарли и Чичеро. К тому же его роль была тут явно второстепенной, он был, так сказать, лишь подручным: достал машину, сделал обыск у Лоньона, нашел им жилье — сперва у своей подруги на улице Брюнель, а потом, видимо, в «Весельчаке». Во время допроса Лоньона в лесу Билл служил переводчиком, но сам он не бил инспектора. Этой ночью он, воспользовавшись, видимо, тем, что Чарли поехал в Париж, решил отделаться от этой компании и вернуть себе свободу, о которой уже давно мечтал, особенно с тех пор, как стало ясно, что дело это явно не в его вкусе. Прямо ли он заявил Чичеро, что намерен смотаться? Или Чичеро засек Билла, когда он собирался бежать, и попытался его остановить? Так или иначе, ясно было, что Билл Ларнер стукнул Чичеро это он подбил ему глаз.
— У вас есть машина? — спросил Мегрэ у Элен.
Теперь, когда Мегрэ задавал вопросы, Элен демонстративно молчала, с презрением глядя на него.
Насколько он помнил, гаража возле «Весельчака» не было. Чарли вернулся в Париж на той машине, на которой все они приехали в Мэзон-Лафит. Ларнер, видимо, пошел пешком через лес к шоссе или к вокзалу. С момента его ухода прошло не больше двух часов. Но теперь мало шансов задержать его, прежде чем он перейдет границу.
Когда у ворот Майо они проехали мимо бистро, которое оказалось уже открытым, Элен заявила, снова ни к кому не обращаясь:
— Я хочу пить!
— У меня в кабинете есть коньяк. Мы там будем через десять минут.
Машина быстро мчалась по еще пустынным в этот час улицам.
Когда они въехали во двор префектуры, Элен, прежде чем двинуться с места, спросила:
— Вы мне правда дадите коньяку?
— Обещаю.
Мегрэ с облегчением вздохнул: теперь можно не бояться, что ее снова придется тащить насильно, как в лесу.
— Жди меня, — сказал он шоферу. Когда Мегрэ попытался помочь своей спутнице подняться по лестнице, она завопила:
— Не трогайте меня! Я пожалуюсь консулу! Быть может, она всего-навсего разыгрывала эту дурацкую роль? Быть может, она всегда разыгрывала какую-нибудь роль…
— Сюда, пожалуйста!
— А коньяк?
— Да, да.
Он открыл дверь в комнату инспекторов. Торанс со своим подопечным еще не прибыл, потому что по пути он заехал в госпиталь и оставил там раненого.
Вашэ, говоривший в этот момент по телефону, с любопытством поглядел на американку.
— Значит, просто снята трубка? Вы в этом уверены? Благодарю вас.