Механическая пчела

Князькова Нина

– Какая рука пострадала? – Уточнила.

– Правая, – услышала в ответ.

– Слава Богу, – я с облегчением рассмеялась. Боже мой, да разве ж это проблема? Я до сих пор жива и дышу. Подумаешь, руки нет. Тем более, правой.

– Лира Андреевна…, – промямлил парень.

– Всё нормально, – выдавила я, задыхаясь от смеха. – Я левша.

Юноша задумчиво посмотрел сначала на меня, потом на мою правую руку, которую я действительно не ощущала.

– Левша, – вздохнул он. – Протез придется переделывать.

Я резко перестала

смеяться. Мне тут помочь пытаются, а я ржу, как лошадь, недобитая никотином.

– Извините, – промямлила. – Наверное, это я от голода, – решила отчего-то и замерла, вдруг почувствовав, как я хочу есть. Голод действительно был дикий. В животе заурчало.

Максим перевел свой взгляд на одеяло, укрывавшее меня, и взялся за телефон.

– Марта Мироновна? Она проснулась и хочет есть. Нет, показатели в норме. Нет, Захар будет переделывать. Нет, она еще слаба. Хорошо, я подожду Антона, – он убрал телефон в карман халата и немигающим взглядом уставился на меня.

Мне же показалось, что он смотрит куда-то внутрь себя, как бы оценивая что-то. Я тут же почувствовала себя дико неловко.

– Вас зовут Максим? – Вырвался у меня идиотский вопрос.

– Да, – парень подозрительно прищурился и потрогал мой лоб. Наверное, решил, что я свихнулась на почве переживаний из-за отсутствия руки.

– Максим, а вы можете мне подробнее рассказать, как вы меня лечите? – Спросила я уже спокойнее.

Он удивленно вскинул брови.

– Ну, я ввел лекарство, которое восстанавливает ваш набор цепочек…, – он замолчал, затем вздохнул. – Лекарство замещает нездоровые элементы вашего организма на здоровые, – переформулировал он.

Интересно, но не очень познавательно.

– И рука отрастет? – Уточнила я. Ну, мало ли.

– Рука не отрастет, – обстоятельно ответил мне этот мальчишка. – Но мы уже готовим для вас высококачественный протез. Думаю, что через пару дней нам удастся его полностью доработать.

– Спасибо за ответы, – кивнула я и принялась думать.

Так, я сейчас нахожусь в этом самом загадочном Мае, про который говорил отец. Меня успешно лечат и даже делают протез. Папу тоже лечат. Интересно, сколько с нас возьмут денег за лечение? И протез тоже не бесплатный. Значит, нужно где-то найти деньги. Или отработать. Я хороший юрист, возможно я смогу как-то это применить на практике.

Задумавшись, я не сразу заметила вошедшего в палату парня, который принес маленькую фарфоровую супницу с крышкой и поставил её на стол, расположившийся у стены.

– Привет, тебе помочь? – Парень этот взрослым тоже не выглядел.

– Нет, я справлюсь, – Максим проводил гостя взглядом и перетащил супницу к моей кровати. – Еду принесли. Вам нужно поесть.

Я нахмурилась. А как я буду есть? Мне сесть надо? Но я сама очень давно не садилась. Заметив мое замешательство, Максим вопросительно на меня посмотрел.

– Мне, наверное, нужно сесть, – неуверенно сказала я.

Юноша кивнул и нажал что-то на кровати, верхняя часть которой медленно поползла вверх. Я с удивлением заметила, что не испытываю каких-либо проблем с тем, чтобы сидеть самостоятельно, опираясь спиной на поднявшуюся часть кровати. Так же я рассмотрела обе свои руки, безжизненно лежащие вдоль моего тела. Правая кисть была перемотана бинтами и пальцев я действительно не чувствовала. Поэтому пошевелила левой рукой. Та меня послушалась, но тоже неохотно.

– Наверное, придется разрабатывать. Вы слишком долго находились в неподвижном состоянии, – Максим подтянул к себе стул, взял небольшую супницу в руку, открыл ее и вынул из тумбочки… серебряную ложку. Я даже глазам своим не поверила, когда заметила известный логотип. В больницах такого шика не бывает просто.

Да, что-то я давно отвыкла, что меня с ложечки кормят. Да еще и так аккуратно. А самое главное, что меня не затошнило от такого весьма наваристого супа. Мне не стало плохо, не закружилась голова, и даже запах понравился. Действительно, давно я себя так хорошо не чувствовала.

Еще и мальчик этот меня рассматривал с неприкрытым интересом, заставляя меня чувствовать себя неловко. Наверное, ему интересна история моей болезни и способ ее излечения. Иначе зачем ему меня так рассматривать?

После обеда, где я смогла осилить почти половину этой небольшой супницы, Максим принялся рассматривать мою левую руку. Затем, он нашел в шкафу у стены какой-то крем, закатал рукав моей футболки и принялся разминать мою руку с этим кремом.

– Ай! – Это было больно.

– Придется немного потерпеть. Мышцам нужно дать питание и разогреть, чтобы они смогли функционировать, – поджал он губы.

– Это я понимаю, – кивнула. – Но менее больно мне от этого не становится.

Максим вдруг резко встал со стула и вышел из палаты, оставив меня с намазанной кремом рукой. Пока я пыталась сообразить, что это было, в палату вошла очень миленькая блондинка лет шестнадцати… с младенцем на руках. Это тут порядки такие, что ли?

– Заноси и поставь здесь, – распорядилась блондинка. Я увидела Максима, который занес в палату что-то вроде кувеза и поставил его у окна. – Здравствуйте, Лира. Меня зовут Алиса и я буду каждый день в это время разминать ваши мышцы, – представилась девица и положила спящего ребенка в кувез.

– Я – Лира, – заторможенно ответила, пытаясь переварить хоть что-то из увиденного. – А здесь взрослые есть? – Все же решила уточнить.

Девушка улыбнулась.

– Мы и есть взрослые. Поверьте, нам достаточно лет, чтобы заниматься лечением людей, – ласково сказала она, взяла с тумбочки крем и села на стул, рассматривая мою руку с тем же интересом, что и Максим ранее.

Я постаралась воспроизвести в голове все здесь увиденное. Валерий Семенович тоже стал выглядеть намного моложе, из его лица ушла изможденность и печать лет.