Механическая принцесса

Клэр Кассандра

Генри лишил его одной руки, но другая, длинная, чудовище со множеством шарниров, заканчивалась изогнутым лезвием, как кинжал, все еще нападала на него. Бриджит спокойно подошла к нему сзади и воткнула клинок в шарнирное соединение.

Полетели искры, и создание начало шататься вперед. Джессамин, все еще согнувшись под колесом кареты, вскрикнула и начала отползать с его пути на руках и коленях к Уиллу.

Уилл наблюдал за ней, потрясенный неожиданностью от момента, как она поранила руки и колени на стеклянных осколках разбитого окна кареты, но продолжала

ползти.

Затем, как будто прийдя в чувство, он направился вперед, стремительно двигаясь вокруг Бриджит, пока не достиг Джесси, и подсунув под нее руки, поднял ее с земли. Она слегка выдохнула - его имя, подумал он - а потом обмякла, только туго сжимая лацканы руками.

Он унес ее от кареты, глядя на то, что происходит во дворе. Шарлотта убила одного автомата, а Бриджит и Генри были в середине, разрезая другого на куски. Софи, Гидеон, Габриэль и Сесилия уложили двух автоматов на землю меж собой, разделывая их, как жаркое на Рождество. Джем не вернулся.

– Уилл -, сказала Джесси слабым голосом.
– Уилл, пожалуйста, поставь меня-.

– Я должен внести тебя внутрь, Джессамина-

– Нет- Она закашлялась и, к своему ужасу, Уилл увидел, что из уголков её рта бежит кровь.
– Я не проживу так долго. Уилл, если ты когда-нибудь заботился обо мне, пусть даже немного, отпусти меня -.

Уилл опустился к подножию лестницы с Джесси на руках, стараясь бережнее положить ее голову ему на плечо. Кровь свободно запятнала ее горло и перед ее белого платья, приставая материалом к ее телу. Она была страшно худая, ее ключицы выступали, как крылья птицы, щеки запали. Она походила на пациента, шатающегося по сумасшедшему дому, больше, чем на красивую девушку, которая оставила их всего восемь недель назад.

– Джесс-, сказал он мягко.
– Джесси. Где у тебя болит?
–

Она как-то страшно улыбнулась. Края зубов окрасились красным. – Коготь одного автомата прошел через мою спину, - прошептала она, и действительно, когда Уилл посмотрел вниз, он увидел, что платье на спине промокло от крови. Его руки, брюки и рубашка были запятнанны кровью, наполняя горло удушающим медным запахом.
– Он пронзил мне сердце. Я чувствую это.

– Иратце -- Уилл пошарил на поясе в поисках стило.

– Иратце мне теперь не поможет.- Ее голос был уверенный.

– Тогда Безмолвные Братья—”

– Даже их сила не может спасти меня. Кроме того, я не смогу вынести, чтобы они снова прикоснулись ко мне. Я лучше умру. Я умираю, и я рада этому.
–

Уилл ошеломленно посмотрел на нее. Он помнил, как четырнадцатилетняя Джесси пришла в институт, свирепая, как разъяренная кошка с выпущенными когтями. Он никогда не был добр к ней, а она к нему - он никогда ни к кому не был добр кроме Джема - но Джесси уберегла его от сожаления об этом. Тем не менее, он странным образом восхищался ею, восхищался силой ее ненависти и силой воли.

– Джесси.
– Он положил руку на её щеку, неловко размазывая кровь.

– Не нужно.
– Она снова закашлялась.
– Быть добрым ко мне. Я знаю, ты ненавидишь меня.

– Я не ненавижу тебя.

“Ты никогда не навещал меня в Молчаливом Городе. Все остальные приезжали. Тесса и Джем, Генри и Шарлотта. Но не ты. Ты не простил, Уилл. ”

– Нет – сказал он, потому что это была правда, и потому, что одной из причин, по которой он никогда не любил Джессамину было то, что в некотором смысле она напоминала ему самого себя. – Это Джем у нас всепрощающий.

“И все же ты всегда нравился мне больше. ” Ее глаза глубокомысленно пробежались по его лицу. “О, нет, не так. Не думай об этом. Но способ, которым ты ненавидел себя … я поняла это. Джем всегда хотел дать мне шанс, как дала Шарлотта. Но я не хочу подарков щедрых сердец. Я хочу быть собой. И поскольку ты не жалеешь меня, я знаю, если я попрошу тебя сделать кое-что, ты сделаешь.

Она дышала с трудом. Кровь пузырилась у рта. Уилл знал, что это значит: ее легкие были пробиты или разлагались, и она тонула в собственной крови.

– Что?
– настойчиво спросил он.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

“Позаботься о них,” прошептала она. “О малыше Джесси и других.”

Уиллу потребовалось какое-то время, прежде чем он понял, что она имела в виду своих кукол. Боже.
– Я не позволю им уничтожить ни одну из твоих вещей, Джессамина.

На ее лице промелькнула тень улыбки.

– Я подумала, что возможно, они не захотят, чтобы что-либо напоминало обо мне.

– К тебе никто не испытывает ненависти, Джессамина. Какой бы мир не находился за этим, отправляясь в него, не думай о себе таким образом.

– Нет? – Веки затрепетали на ее закрытых глазах.
– Хотя, конечно, вы бы все любили меня чуть больше, если бы я сказала вам, где Мортмейн. Тогда я, возможно, не потеряла бы вашу любовь.

– Скажи мне сейчас - настаиваивал Уилл .
– Скажите мне, если можешь, и снова заслужи эту любовь -

– Идрис-, она прошептала.

“Джессамин, мы знаем, что это не правда...-

Глаза Джессамины распахнулись.Белки были окрашены алым, как кровь в воде.
– Ты,- сказала она.
– Уж ты-то должен был понять.
– Вдруг ее пальцы судорожно сжались на лацкане пиджака.
– Ты - ужасный валлиец, - хрипло сказала она, а затем ее грудь дернулась вверх и больше не двигалась. Она была мертва.

Ее глаза были открыты, взгляд застыл на его лице. Он легко прикоснулся к ним, закрывая веки и оставляя на них кровавые отпечатки большого и указательного пальцев.
– Ave atque Vale, Джессамина Лавлес.

– Нет!
– закричала Шарлотта. Уилл посмотрел затуманенным от шока взглядом и увидел как другие собрались вокруг него - Шарлотта, упавшая в руки Генри; Сесилия с широко раскрытыми глазами, и почти без всякого выражения Бриджит, держащая два ножа забрызганных маслом.

Позади них, на ступеньках института сидели Гидеон с братом и Софи по обе стороны от него. Он сидел, откинувшись, очень бледный, без куртки, рваная полоса ткани была обмотана вокруг ноги, а Габриэль накладывал на руку то, что было похоже на исцеляющую руну.