Механический Орфей

Олдридж Рэй

— Как тебе мое новое тело? — низким голосом прогудел Хемерте.

Руиз не успел придумать никакого мало-мальски тактичного ответа и поэтому просто кивнул. Но, вероятно, отношение к увиденному было слишком откровенно написано у него на лице, потому что Хемерте насупился.

— Жизнь продолжается, наемник. У нас есть такая поговорка: тело — пьеса, сознание — актер. Великий актер способен сделать шедевр из самой заурядной пьесы.

— Согласен целиком и полностью, — примирительно произнес гость.

Ему подумалось, что, несмотря

на способность непринужденно менять оболочки, обитатели «Глубокого сердца» по-прежнему испытывали огромное влияние того тела, в котором помещалось их сознание в данный момент. Нынешний Хемерте был куда более агрессивен, чем обитавший в теле хрупкой миниатюрной женщины.

Опекун пожал плечами.

— Так оно и есть, — заметил он. — Ну, а что понадобилось тебе?

— Краски, чтобы немного подправить дельтанскую броню.

— Мы можем подобрать тебе доспехи получше.

— Не сомневаюсь. Но я собираюсь притвориться дезертиром из замка Дельт.

— А-а-а, — понимающе протянул Хемерте.

Через несколько минут он принес набор красок самых различных оттенков и вроде бы не обижался больше на подопечного за насмешливое отношение к своему новому облику.

— Эти краски должны хорошо ложиться на монолин. У меня есть кисти, распылители и цветные мелки. Ты чем воспользуешься?

Гость выбрал кисти.

— Это подойдет.

— А можно посмотреть? — попросил Хемерте.

— Почему нет? — тветил наемник.

Руиз никогда не претендовал на звание великого художника, но в данном случае вполне достаточно было и грубого узора. На полу уже лежал в ожидании процедуры бронекостюм в тусклую черно-зеленую полоску, части его соединялись в подобие пустой телесной оболочки человека.

Бывший агент унесся мыслями далеко в прошлое и вспомнил мир, где воевал много лет назад. Тамошние работорговцы, вместо того чтобы нанять живых солдат, вложили все свои капиталы в роботов-убийц последней модели. Освободители легко справились с ними, заманив в болотные топи, где люди могли выжить, а машины — нет. И все же, когда Руиз впервые увидел такого робота, надвигающегося на него по зеленому склону, то чуть с ума не сошел от страха. Отчасти ужас был вызван страшным изображением смерти на огромном корпусе.

Руиз повертел в руках шлём, затем опустил кисть в банку с белой краской и приступил к работе.

Через час на гладких монолиновых пластинах красовалось грубое изображение разнообразных атрибутов из мира хищников — примитивные рисунки, какие можно встретить разве что в отсталых мирах, где еще не додумались до пороха и пуль. Броня пестрела растущими ниоткуда шипами, когтями, плавниками и прочими средствами устрашения. Там и сям виднелись фальшивые дыры, из которых торчали нарисованные кости: тут осколок ребра, там берцовая, здесь плечевой сустав. Шлем автор украсил страусиными перьями над оскаленным черепом.

— Неплохо, — оценил Хемерте, оглядев творение Руиза со всех сторон. —

Динамично и производит впечатление. Наверное, я не стану учить тебя гончарному ремеслу, здесь мои планы в отношении тебя не годятся. Ты — прирожденный художник.

Бывший агент рассмеялся.

— Ваш образ жизни располагает к снисходительности.

— И то правда. Ну ладно, что тебе еще понадобится?

— Наверное, кожная маска. Если пиратские главари за мной охотятся, мне следует как можно меньше походить на самого себя.

— А на кого бы ты хотел походить?

— Не знаю. Да хоть на тебя.

Хемерте рассмеялся.

— Да ты дипломат. Кстати, мы уже выбрали, кто будет сидеть на другом конце телесвязи. Мы искали среди добровольцев, и только одна кандидатура показалась нам подходящей. Тебе она известна.

— Не может быть…

— Ты возражаешь?

Руиз через силу покачал головой.

— Нет.

Произнеся это, он ощутил одновременно глупость и неизбежность такого решения.

Прежде чем уйти, Хемерте после некоторой внутренней борьбы все-таки произнес:

— Я должен спросить тебя, Руиз: почему ты сделал так, чтобы твой клон не мог пользоваться телесвязью наравне с тобой?

Беглецу вдруг захотелось ответить честно и искренне, и он не смог противиться этому импульсу.

— Не знаю… Все-таки я не до конца ему доверяю, поэтому мне необходимо хотя бы минимальное преимущество. В обладании преимуществом и заключается, пожалуй, вся моя философия… Если вам кажется, что я в нем ошибся, снабдите его аналогичным комплектом снаряжения.

Но Хемерте только покачал головой, и Руиз не уловил смысла этого жеста. Что это было? Осуждение? Жалость? И то и другое одновременно?

— Операцией, руководишь ты, — сказал опекун. — Кстати, должен тебя кое в чем разочаровать: к сожалению, нам не удалось достать доспехи, которые требуются для спуска в анклав геншей. Бронекостюмы, снабженные системой очистки и регенерации воздуха, на Сууке, по всей видимости, неизвестны. Лучшее, что мы смогли сделать, — это поставить углеродные фильтры и снабдить кислородным баллоном обычную броню для ведения боевых действий в городских условиях. Чистого воздуха у тебя будет примерно на три часа — хватит?

— Должно, — ответил бывший агент.

Прежде чем покинуть «Глубокое сердце», Руиз Ав посоветовался со своим клоном.

— Какие сведения ты рассчитываешь добыть и каким образом? — у педантично уточнил Малыш.

— А что ты посоветуешь? — вопросом на вопрос ответил Старик.

Ему сделалось весело от нравоучительного тона собственной младшей личности. Двойник смущенно улыбнулся.

— Заметил, да? Напоминает внутренний монолог персонажа скверной голодрамы. Помнишь кампанию на Квалиоре? Зимняя пустыня и клоны — целые взводы клонов, которых они послали против нас. Помнишь, как мы проходились по этому поводу? — Он хохотнул. — Вот тебе и справедливость.