Механический Зверь. Железный Дьяволенок
Шрифт:
Но вот, последний луч уходящего дня, лизнув напоследок маленькое кучевое облачко, похожее на отъевшегося кота, скрылся за горизонтом. Мир не погрузился во тьму, лишь пропали тени, но неземное очарование, не дающее ребятам открыть рты, приковывающее к себе взгляды и перехватывающее дух, бесследно пропало. Воцарились сумерки.
День — время дел, ночь — время мечтаний, а сумерки — время разговоров. И сейчас на вершине скалы велся один. Не самый интересный, не самый важный, не самый сложный. Но очень нужный тем, кто его вел.
— Я хочу в следующем году попробовать организовать себе двойное подчинение,
— И что будет в итоге?
— Хочу стать магом ближнего боя. Не Зверем, а именно магом. У меня уже есть пара идей на этот счет.
— Это будет сложно, — Лаз, не отрывал глаз от постепенно покрывающегося звездами неба. — Форма Зверя все равно нужна, боевые навыки, умение органично объединять в свои атаки и движения магию…
— Да. Но отступать не хочу и не буду.
— Это похвально, — Штучка, зябко поежившись, подсела Лазаргу и прислонилась к плечу парня спиной. Тот стоически промолчал, даже бровью не повел, хотя не стоило и говорить, насколько большим соблазном была находящаяся так близко красотка. — А я хочу сосредоточиться на широкомасштабной магии. Буду швырять во врага огромные огненные снаряды!
— Я тоже так хочу… — послышался голосок Алексис из-под бока Варвара.
Здоровяк проволок семнадцать пролетов толстый матрац со своей кровати, так что сейчас лежал комфортнее всех. А Малютка, которой, словно принцесса на горошине, жестко лежалось даже на одеяле, пристроилась к нему, благо на матраце, найденном в закромах академии специально для великана Джи Даза, для нее еще оставалось достаточно места.
— Не судьба, — сонный голос Черныша шел откуда-то сзади, парень боялся высоты и располагаться вблизи обрыва категорически отказался.
— Из твоих уст это звучит почти как издевка.
— Не скажи, мне тоже сложно: не могу определиться, чем конкретно заниматься, псионикой или стихиями.
— Тоже мне проблема!
— Занимайся и тем, и другим, — Лаз, будь у него родство со стихиями, точно не упустил бы такого шанса.
— И как ты себе это представляешь? Это же бессмысленно! Знание того и другого вовсе не значит, что я буду силен в обоих типах, скорее наоборот.
— У тебя ведь вода? — Лаз вывернул голову, попытавшись разглядеть в темноте черный силуэт, но не преуспел. Хотя ответа ему и не требовалось. — Превращаешь воду в лед, а потом телекинезом запускаешь лед словно стрелы во врага. Еще перед этим можно магией формы довести лед до прочности стали или научись контролю жидкости с помощью псионики, тогда варианты вообще бесконечны…
Воцарилась глубокая тишина, все продумывали описанные Лазом возможности. Черныш уже хотел ответить, как вдруг со стороны раздался оклик:
— Ребята! Вы тут? — из полумрака проступила чья-то фигура, судя по широким плечам и низкому голосу, мужская. Голос, кстати, был знакомый, но никак не получалось вспомнить, где и когда они его слышали. Пока его обладатель не вышел под свет раскинувшейся под скалой академии.
— Зинек!? — парнишка, которого они спасли от избиения в этот же день, когда только поступили в академию, за год изменился кардинально. Прыщавый паренек с неприметными чертами лица и, пусть спортивным,
— Ага, — он немного потупился, но было видно, что такая реакция ему привычна и даже приятна. — Это я.
— Ничего себе ты возмужал! — Варвар даже привстал на своем импровизированном ложе.
— Мама говорит, что это потому, что бросил играть в азартные игры. Она это ненавидела.
— Может она и права… — Протянул Лаз, с некоторой завистью разглядывая юношу. Его-то тело было ненастоящим и, с учетом болезни, вряд ли его ждало такое же чудесное перерождение в этой жизни.
— А вы все почти не изменились, я вас сразу узнал, — улыбнулся Зинек. — Всех, кроме тебя. Ты новенький? — если даже ближайшие друзья не сразу смогли определить в теперешнем Лазе их маленького одногруппника, требовать этого от человека, близко видевшего их всех лишь раз, было попросту глупо.
— Нет, я Лазарис Морфей.
— Ла… серьезно!? — шок Зинека был куда сильнее того, что пережили ребята. — А я думал, что это я сильней всех вырос!
— Это трансформация, внутри я такой, каким ты меня помнишь, — лишний раз об этом говорить Лазу было неприятно.
— Трансформация? Жалко…
— Ага. Ну не будем об этом. У Малютки есть лишнее одеяло, если хочешь — присоединяйся.
— Спасибо, но я только так, поздороваться пришел. Встретил профессора Монтака, он сказал, где вы. Пойду, меня мои уже, наверное, ищут.
— Ну тогда ладно, приятно было тебя увидеть, — остальные одобрительно загудели.
— Знаете, я, на самом деле, хотел сказать вам всем большое спасибо. Если бы в тот раз я не стал свидетелем вашей драки, я бы, скорее всего, так и не взялся за ум. Был бы сейчас таким же раздолбаем и картежником, маме на беду. Меня тогда что-то стукнуло: что я, совсем слабак, что за меня другие впахиваются? Я ведь в высшую группу не просто так поступил, значит есть у меня какие-то способности, так с чего бы мне их не использовать? Вот и стал заниматься как сумасшедший. Чуть здоровье себе не посадил, честное слово, маме пришлось целителя нанимать. Но помните того бугая, что главным был? Его Фабт зовут. Я его месяц назад один-на-один уложил на лопатки. А он в гвардии служит. Так что спасибо вам большое. И я знаю о случившемся и очень вам всем сочувствую… вот. Пойду. Извините, что напомнил.
Эта горячая речь была встречена понимающим молчанием. Желание силы ради того, чтобы суметь защищать себя самостоятельно — это было слишком хорошо знакомо всем присутствующим.
Проводив юношу взглядом, Лани улыбнулась и снова легла на сложенное вдвое одеяло.
— А он мне н… — договорить она не успела.
— Лаз! — крик Зинека наверняка слышали даже на внизу, в академии. Вся компания с интересом уставилась на бежавшего обратно студента военного факультета. — Я знаю, что тебе нужно сделать! Я ведь правильно помню, что форма Зверя спадает, если ты теряешь концентрацию: при потере сознания или во сне?