Механики. Том 2
Шрифт:
– Скат! – крикнул профессор. – Он на ската наступил.
– Стоять всем!!! – срывая горло, заорал Апрель, когда несколько бойцов, в том числе и я, хотели броситься ему на помощь. – Стоять, я сказал, никому не сходить с дороги!
– Там же Шуруп, – не понимая, почему нельзя идти, показал рукой на ковёр Жук.
– Нельзя идти, – полностью ошарашенный произошедшим, сказал Профессор. – Скат там наверняка не один. И этот уже вонзил в Шурупа свои иголки и… – Профессор не договорил, он только сглотнул.
Я поднял с земли несколько достаточно больших камней и стал их кидать по одному рядом с ковром.
– Да их тут целое поле, – сказал кто-то из бойцов, – они все под песком лежат.
– Как Шурупа спасти? – испуганно спросил Селя.
– Он уже мёртв, – сказал Лев Олегович. – У ската слишком сильный яд.
– Но мы не можем его так оставить, – не унимался Селя, – может, он жив ещё. Вон, смотрите, он ещё дергается внутри.
Ковёр, и правда, подавал какие-то признаки жизни. Было видно, как по его корпусу, пробегают небольшие волны.
– Он мёртв, – прошипел от злости Апрель. – Вам же сказали! Если хочешь, иди, проверь.
Селя от испуга сделал пару шагов назад.
– Я же вам сказал – не расходиться от дороги. Маленький, чего он туда пошёл?
– Я же говорю, – затараторил тот, – там блеснуло что-то, вот он и решил проверить.
– У скатов есть пара усиков в передней части корпуса, – начал громко говорить Профессор, – они закапываются в песок и выставляют эти усики, они и блестят. Вон, – показал он рукой, – смотрите, справа ещё два усика торчат.
Приглядевшись, мы действительно увидели, метрах в пятнадцати от дороги две антеннки какие-то, и они на солнце немного поблескивали.
– Блестит что-то, – сказал Большой.
Я, недолго думая, подобрал на дороге большой камень и кинул его в эти усики. Попал, ковёр тут же с хлопнулся. Бойцы аж шарахнулись. Потом, видимо, скат удостоверился, что это не съедобно, развернулся и снова закопался в песок. Остальные, в которых мы тоже попали камнями ранее, уже закопались в песок. С виду так и не скажешь – песок и песок.
– Ещё есть желающие прогуляться? – снова крикнул Апрель. Он был зол, очень зол. Ещё бы, не успели отъехать и уже потеряли одного человека. Меж тем, ковёр с уже мёртвым Шурупом и обхватившим его скатом потихоньку начинал закапываться в песок.
– Что это он делает? – спросил Селя у Профессора.
– Закапывается в песок, жарко ему. Сейчас закопается и начнёт переваривать его потихоньку. У этих Скатов открываются маленькие ротовые отверстия, этим штуками он присасывается, как осьминог, и высасывает всю жидкость из организма. То, что не сможет переварить, просто оставит и переползёт в другое место. Через несколько часов, от Шурупа останется только амуниция, оружие, кожа и кости.
– Вот же, млять! – разом выдохнули бойцы.
– Хрен ему, а не Шурупа! – крикнул Апрель, затем снял с плеча свой автомат, зарядил подствольник и выстрелил в этого ската. Раздался взрыв, и во все стороны полетели куски мяса, одежды, оружия. Как только они начали падать на песок, участок, площадью, где-то квадратов в пятьдесят, пришла в движение. Ведь там и кровь была, и мясо, и они падали на других скатов. Всё тут же зашевелилось, и скаты начали один за другим закрываться.
– Падлы! – заорал Маленький и открыл огонь по животным. Я и глазом моргнуть не успел, как к нему присоединились другие бойцы. Все открыли огонь из своего оружия. Пули рвали на части лежащих под песком скатов, вырывали из них целые куски. Тут же поднялась пыль от попаданий, и песок окрасился красным. Грохот стоял страшный.
– Прекратить огонь! – снова заорал Апрель и замахал руками через какое-то время. Я только один рожок успел отстрелять. – Хватит!
Профессор в это время стоял и смотрел за расстрелом, зажав уши. Рядом с ним был Геолог и Тимофей. Думаю, что эту полянку из скатов, мы уничтожили полностью. Бойцы стояли и молча смотрели на красный от крови и кусков мяса скатов песок. А на дороге валялась куча гильз.
– По машинам всем! – раздалась команда Апреля. – При следующей остановке никому больше с дороги не сходить. Спи с миром брат, это был салют в честь тебя, – Апрель развернулся и полез в грузовик.
Заменив магазин в своём автомате, я полез следом за ним.
– Теперь, я думаю, вы все поняли, насколько тут враждебный мир, – одев наушники с микрофоном, начал говорить Апрель. Я знал, что его сейчас слышали все, каждый. – Поэтому ещё раз, всем быть максимально внимательными, от машин далеко не отходить и передвигаться только по двое. Даже если в кустики надо, – один без штанов сидит, второй смотрит. Это касается всех и каждого. Где-то минут через десять мы подъедем к каньону. Перед ним уходим направо, и через десять километров будет переезд на другую сторону. Где-то в этих местах пропала первая группа. Так что всем следить за окрестностями.
– Вижу каньон! – крикнул из-за руля Макар, через время, названное Апрелем.
Так как я находился в первом грузовике, то тут же поднялся и прошёл через жилой отсек в кабину водителя.
– Останови, – скомандовал ему Апрель, – осмотримся. Всем внимание! – снова он взялся за рацию. – Перед нами каньон. Осматриваемся и едем дальше. Водители и стрелки в турелях остаются на своих местах, остальные могут выйти.
Картина, которая передо мной открылась, когда мы остановились перед каньоном и вышли из машин, просто поразила меня. Перед нами был огромнейший каньон. Он был настолько величественный, что я как-то даже почувствовал себя маленьким муравьём. Глубина метров 300 точно, если не больше, ширина от края до края все двести метров. И цвет такой красноватый. Дальше за ним, насколько хватало глаз, снова пустыня. Но каньон просто завораживал. И конца, и края этому каньону видно не было с обеих сторон.
– Не вижу ничего, – сказал Апрель, убирая от глаз бинокль, в который он пытался рассмотреть, что там на той стороне, – один песок. Поехали дальше.
Быстро погрузившись в машины, мы потихоньку покатили дальше. Дорога, плавно поворачивая направо, вела вдоль этой огромной расщелины в земле. Я сидел и смотрел в смотровую щель из грузовика на пробегающий мимо пейзаж.
– Вот тут, кажется, переезд был, – неожиданно сказал сидящий за рулем Макар, – вон, слева смотрите.
Он остановил грузовик, и мы, прильнув к смотровым щелям, увидели, что осталось от переезда. Через всю ширину каньона действительно был переезд, такая насыпь. В данный момент, ровно посередине, у этого природного моста был большой провал.