Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Шрифт:
Из воспоминаний А. Темкина о его встрече с Пятницким в Лефортовской тюрьме, которые он продиктовал Игорю Пятницкому 13 апреля 1963 г., известно следующее: «Пятницкий, говоря о Сталине, рассказал, что в партии имеются настроения устранить Сталина от руководства партией. Перед июньским Пленумом 1937 года состоялось совещание, где шла речь об этом, – «чашка чая», как он мне назвал, – с участием его, Каминского и Филатова... Сталин узнал об этой «чашке чая»...» [1129] 36.
1129
36 Возвращенные имена. Кн. II. С. 68; Пятницкий В.И. Заговор против Сталина. С. 66.
Этому сюжету не случайно уделено такое внимание, потому что он ярко демонстрирует те трудности, которые возникают при попытке восстановить реальный контекст событий того времени, а уж тем более понять мотивы действий «архитекторов» террора. Фактически бесспорно только то, что именно после июньского 1937 г. пленума ЦК принимается целая серия постановлений Политбюро, дававших органам НКВД карт-бланш на проведение массовых репрессий. Первым в этом ряду стоит постановление
1130
37 Исторический архив. 1994. № 2. С. 49–50.
На основании постановления Политбюро от 2 июля 1937 г. был подготовлен текст шифротелеграммы, разосланной секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий национальных республик. «Замечено, – говорилось в шифротелеграмме, – что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.
ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.
ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих выселению» [1131] 38.
1131
38 Хлевнюк О. Управление государственным террором... // Свободная мысль. 1994. № 7-8. С. 125–126.
Текст этой телеграммы был зашифрован не только по форме, но и по существу. В ней говорилось только о кулаках и об уголовниках, хотя само постановление называлось «Об антисоветских элементах». Однако замысел окончательной зачистки общества был столь грандиозным, что авторы телеграммы, отправленной на места, побоялись даже в зашифрованном виде возможности его широкой огласки. Само постановление Политбюро от 2 июля 1937 г. сразу же получило гриф «особая папка».
За этим постановлением последовал приказ наркома внутренних дел «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», утвержденный Политбюро 31 июля. Характерно, что в тексте этого приказа, который знаменовал начало массовых арестов, были названы «и др. антисоветские элементы». Приказ предписывал начать операцию, в зависимости от региона, с 5 по 15 августа и закончить в четырехмесячный срок. Все арестованные разбивались на две категории: подлежащие немедленному расстрелу или заключению на срок от 8 до 10 лет. Всем областям, краям, республикам доводились лимиты по каждой из двух категорий. Первоначально предписывалось арестовать 259 450 человек, из них 72 950 – расстрелять. Приказ давал право местным руководителям запрашивать у Центра дополнительные лимиты на репрессии [1132] 39.
1132
39 Там же. С. 126.
Процессы в центре дополняли процессы и групповые дела на местах. Посредством физического истязания подследственных фабриковались фальсифицированные обвинения, протоколы допросов готовились следователями заранее по однотипным стандартам. Пережившие кампанию 1939 г. работники органов НКВД на допросах, проводившихся в 1950-е гг., признали, что в 1937–1938 гг. существовал приказ НКВД о составлении подлинников протоколов только на пишущей машинке. «Во исполнение этого требования, – признал бывший врио начальника 4-го отдела Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю К.К. Пастаногов на допросе 24 августа 1955 г., – черновики протоколов допроса следователями, допрашивающими арестованных, велись небрежно, зачастую карандашом, затем передавались в машинное бюро и после отпечатывания теряли значение подлинников и, видимо, уничтожались. Отпечатанные же экземпляры давались на подпись арестованным, считались подлинными и приобщались к следственным делам. Имели место случаи, когда арестованные вносили поправки в отпечатанный текст. Показания отдельных арестованных стенографировались и расшифрованные стенограммы в отпечатанном виде давались на подпись арестованному и приобщались к его следственному делу. Когда же следователь писал протокол допроса чернилами и по установленной форме, они приобщались к следственным делам, но этого, как правило, от следователя не требовали». К.К. Пастаногова дополнил А.Ф. Григорьев, сотрудник 4-го отделения 3-го отдела Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю, на допросе 24 декабря 1955 г.: «...Что мы писали в протоколах допроса, какие факты вносили в протокол, никто не проверял и не требовал этой проверки. Правда, были случаи, когда протоколы Эденбергом (начальник отдела. – И.П.) корректировались, но только с той целью, чтобы придать большую резкость фактам "преступной" деятельности того или иного обвиняемого, других каких-либо замечаний мы не получали. ...В получении подписей обвиняемых на составленных протоколах был весь смысл в то время следственной работы, и все внимание уделялось этому, к этому сводились и все требования руководства отделения и отдела. Поэтому, по-моему, и допускались всеми работниками, в том числе и мною, составление протоколов без
1133
40 Из истории карательных органов Советского государства... // Возвращение памяти. Новосибирск, 1994. С. 64, 65.
Арестованные искусственно увязывались между собой, так как оформлялись главным образом групповые дела по 30–40 человек и более, которые в ускоренном порядке рассматривались особыми «тройками». Как правило, «тройки» составлялись из первого секретаря обкома, крайкома ВКП(б) или ЦК компартии национальной республики, начальника соответствующего управления НКВД и прокурора области, края, республики и утверждались Политбюро ЦК.
Одновременно с ликвидацией антисоветских элементов был проведен ряд операций с целью обезопасить себя от «пятой колонны» на случай войны. Постановлением Политбюро от 20 июля 1937 г. предписывалось продолжить репрессии против советских немцев и арестовать всех немцев, работавших на оборонных заводах, часть их выслать за границу. 9 августа Политбюро утвердило приказ НКВД «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ (Польской организации войсковой). 19 сентября – приказ НКВД «О мероприятиях в связи с террористической, диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев» (бывших работников Китайско-Восточной железной дороги, вернувшихся в СССР после продажи КВЖД в 1935 г.). Была проведена также массовая высылка «неблагонадежных элементов» из приграничных районов. Самой крупной акцией такого рода была депортация с Дальнего Востока в Казахстан и Узбекистан всего корейского населения, проведенная на основе постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 21 августа 1937 г. [1134] 41
1134
41 Хлевнюк О. Управление государственным террором... С. 126.
Операция по ликвидации антисоветских элементов не была завершена в намечавшиеся четыре месяца. 31 января 1938 г. Политбюро утвердило предложение НКВД о дополнительных репрессиях. К 15 марта (по Дальнему Востоку к 1 апреля) предписывалось репрессировать еще 57 200 человек, из них 48 тыс. расстрелять. В этот же день Политбюро продлило до 15 апреля операцию по разгрому так называемых контрреволюционных национальных контингентов – «из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын». Более того, Политбюро поручило НКВД «провести до апреля аналогичную операцию и погромить кадры болгар и македонцев, как иностранных подданных, так и граждан СССР». С 1 февраля по 29 августа 1938 г. Политбюро утвердило дополнительные к январским лимиты на репрессии еще 89 750 человек [1135] 42.
1135
42 Там же. С. 127.
Усилению репрессий способствовали три шифрованные телеграммы: первая от 3 августа 1937 г. за подписью секретаря ЦК ВКП(б) Сталина обязывала секретарей обкомов, крайкомов ВКП(б) и ЦК компартий национальных республик организовать «в каждой области по районам 2–3 открытых показательных процесса над врагами народа – вредителями сельского хозяйства, пробравшимися в районные партийные, советские и земельные органы» и осветить суд над ними в местной печати с целью мобилизации колхозников «на борьбу с вредительством и его носителями». Вторая шифротелеграмма за подписями председателя СНК СССР Молотова и секретаря ЦК ВКП(б) Сталина от 10 сентября требовала устроить от 2 до 3 показательных судов над вредителями по хранению зерна, «приговорить виновных к расстрелу, расстрелять их и опубликовать об этом в местной печати». Третья шифротелеграмма от 2 октября 1937 г. за теми же подписями предписывала провести «по каждой республике, краю и области от 3 до 6 открытых показательных процессов с привлечением крестьянских масс и широким освещением процесса в печати», приговорив осужденных к высшей мере наказания в связи «с вредительством и бактериологическими диверсиями» в животноводстве, приведшими к массовому падежу скота [1136] 43.
1136
43 Архивы Кремля и Старой Площади. Документы по «Делу КПСС». Аннотированный справочник документов, представленных в Конституционный Суд Российской Федерации по «Делу КПСС». Новосибирск, 1995. С. 19, 20; РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 57, л. 25, 71, 113.
Постановлением ЦИК СССР от 2 октября 1937 г., утвержденным тогда же Политбюро ЦК, для борьбы со шпионажем, вредительством и другими диверсионными актами суду предоставлялась возможность не только приговаривать к высшей мере наказания – расстрелу, но и увеличивать срок заключения от «не свыше 10 лет» до «не свыше 25» [1137] 44.
Вакханалия репрессий пошла на убыль только после команды «сверху» – «отступить». Политбюро утвердило постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое известно как постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. Это классический образец документа сталинского времени. Во-первых, в нем высоко оценивалась роль органов НКВД, которые провели «большую работу по разгрому врагов народа и очистке СССР...». Во-вторых, отмечались «нарушения», которые имели место в этой работе, особенно в ходе проведения следствия. В связи с этим отсекались наиболее одиозные структуры НКВД: постановление предписывало «ликвидировать судебные тройки при областных, краевых и республиканских Управлениях РК милиции» [1138] 45.
1137
44 РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 992, л. 120.
1138
45 Исторический архив. 1992. № 1. С. 125.