Механизмы некромантии
Шрифт:
— Мам, ты же сама училась в Ульгрейме, — тихо сказала я. — И прекрасно знаешь, что большинство того, что происходит в этих стенах, в них же и остается. Родным говорят, только если случай критический. Мой таковым не был, так что оставили на мое усмотрение, рассказывать ли.
— В кого ты такая рассудительная? — вздохнула мама, остывая, а затем сменила тему: — Значит, критический уровень не повысится… Папа расстроится.
— Прости, — прошептала я, опуская взгляд.
— Ты-то за что извиняешься? Твоей вины
— Мам, — умоляюще выдохнула я, — мы сто раз об этом уже говорили. Ничьей вины в этом нет. Никто не мог подумать, что с некромантом вообще такое может произойти.
— Тебе было шестнадцать! — надломленно воскликнула мама. — Ты была еще ребенком…
— Ребенком, способным поднять зомби, просто задумчиво постояв над могилой, — парировала я, вспомнив давний случай. — Серьезно, мам, перестань. Вы не виноваты.
Она тяжело вздохнула, но наверняка осталась при своем мнении. Этот разговор произошел не в первый и явно не в последний раз.
— Что за целитель с тобой был на кладбище? — пытливо посмотрела она на меня.
— Мм-м… — я прикусила губу и отвела взгляд, — ну…
О Хенриме маме я не рассказывала вообще ничего. В принципе в наших еженедельных разговорах я старалась особо не откровенничать. В конце концов, это моя жизнь, и в ней я сама решаю, что говорить, а что не стоит. Но не в этот раз.
— Ты о нем слышала, мам, — тяжело выдохнула я. — Это брат Фираэт, невесты Марка.
— Хм… — Она на миг нахмурилась, припоминая, а затем… ее глаза удивленно расширились: — Мозгоправ?!
— Да…
— Яся… — потрясенно пробормотала она. — Ты… как так вышло?!
О моей боязни целителей этого профиля семья, конечно же, знала. Безобразная истерика, случившаяся со мной, когда родители попытались заняться моим лечением, пожалуй, то, о чем я ненавижу вспоминать. И они, думаю, тоже.
— Ну… — Я неловко пожала плечами. — Так вышло. Он друг Марка, да к тому же не давит и в душу не лезет. Вот я…
— Яся, может, ты…
Я бросила на нее хмурый взгляд, и мама осеклась.
— Молчу, — криво улыбнулась она. — Взрослая девочка, сама решишь… Скажи, ты уже выяснила, когда вы уходите в Лиррвирен?
— Нет, у меня только сегодня собеседование.
— Но ты же помнишь, что мы обязаны встретиться до этого? — настойчиво спросила мама. — Мы последний раз виделись больше двух месяцев назад. Твои брат с сестрой очень соскучились, — мягко попеняла она мне.
— Прости, — виновато улыбнулась. — Учеба забирает все время… Скажи мелким, что у меня для них есть сюрприз.
— Опять какая-то техномагическая игрушка? — насмешливо сощурилась мама.
— И как ты догадалась? — делано удивилась я, а затем тихо рассмеялась.
— И правда, как? — широко улыбнулась она. — Все, радость моя, беги собирайся. Я жду от тебя сведений про время отъезда. Если что, мы прибудем
— Хорошо. Пока, мам.
Она послала мне воздушный поцелуй и отключилась.
А я некоторое время сидела, бездумно пялясь через очки в стенку.
Удивительно. До того, что случилось… Между мной и мамой были совершенно другие отношения. От меня многое требовалось и ожидалось. Некромантка с таким потенциалом — я была бриллиантом рода, и родители старались гранить меня так, чтобы можно было гордиться еще больше. Честно говоря, я ожидала, что после своего слома вообще не буду им нужна. Стану просто раздражающим фактором, с которым приходится считаться, потому что вроде как часть семьи. Но, удивительно, оказалось, что, когда пропал потенциал, во мне увидели просто ребенка. Отношения стали мягче, доверительнее. Ко мне больше прислушивались, меньше давили. Я получила свободу, о которой даже мечтать не смела. Я знаю, что многие друзья родителей до сих пор в шоке от того, что мне разрешили заниматься техномагией. А я… была благодарна, что меня просто услышали, а не стали ломать до конца в попытках вернуть то, что было.
— Яся? — в спальню заглянула Мия. — Ты свободна?
— Да, а что? — встрепенулась я и, стянув очки, посмотрела на соседку.
— У меня одежда не влезает, — мило покраснела та. — Ты сильнее, и намного… Поможешь затолкать?
— Конечно, — усмехнулась я, поднимаясь.
Увидев количество сумок с одеждой, я изумленно выдохнула:
— Ты что, забираешь с собой вообще все?
— Нет, что ты! — возмутилась она. — Просто… ну… Мы же не будем там только учиться. А для прогулок и вечеринок обязательно нужны наряды…
— Мия, а ты понимаешь, что мода у эльфов другая? Может, проще купить на месте?
— У меня на это нет денег, — сухо отозвалась соседка. — Я, в отличие от тебя, не дворянка, мои родители — простые ремесленники.
И я почувствовала себя виноватой. В Ульгрейме было строго запрещено пользоваться титулами и всячески подчеркивать разницу в происхождении, потому я часто забывала, что Мия на самом деле гораздо более стеснена в средствах, чем я. А предлагать ей деньги было затеей глупой, чреватой смертельной обидой. Подруга у меня была очень гордая.
— А если… — медленно проговорила, задумчиво поглядывая на надувшуюся соседку. — Если я тебе сделаю парочку подарков в честь всех праздников следующего года?
— Яся, не буди во мне зверя, — мрачно отозвалась та. — Это неприемлемо…
— Мия, пожалей меня, — умоляюще проговорила я, приобнимая ее за плечи. — Для меня выбор подарков — такая вечная головная боль. А так убили бы двух зайцев одним махом: и ты при нарядах, и я избавлена от необходимости пытаться придумать, что бы такого тебе подарить.