Мехлис. Тень вождя
Шрифт:
Миллионы победителей фашизма возвращались из Европы к пусть разрушенным, но таким родным очагам, во многом раскрепощенными. После такого испытания, каким явилась война, ничего не страшило: ни перспектива тяжелого труда во имя возрождения дотла разрушенного хозяйства, ни заговоры, подобные тем, о которых четверть века не переставала шуметь пропаганда. Да и кто бы теперь, попросту рассуждали люди, решился на какие-то заговоры, на какую-то оппозицию системе, жизнеспособность которой подтвердила Победа. Каким же должно было быть разочарование наших соотечественников, чьи ожидания перемен натыкались на охранительную позицию Мехлиса и ему подобных. Словно с заезженной пластинки, вновь звучали слова о «болоте оппортунизма», «контрреволюционных проявлениях», «нездоровых высказываниях», умело нагнеталась атмосфера недоверия, подозрительности,
В этом отношении Лев Захарович за годы войны стал скорее еще мнительней, еще более чутко улавливал настроения «наверху». Несомненно, Сталин использовал плоды победы советского народа над фашизмом для консервации тоталитарной системы, крайне закрытого общества. Но столь же несомненно, что ответственность за это с ним должны разделить и его присные. В такой консервации близких их сердцу порядков они следовали указаниям вождя, но нередко и предвосхищали их.
…Великую Отечественную войну Мехлис завершал на гребне успехов своего 4-го Украинского фронта, освободителем Моравска-Остравы и Праги. Вместе с генералом армии Еременко он стал почетным гражданином чешского города Моравска-Острава. В его письме, датированном 13 апреля 1945 года, явственно звучит торжество победителя: «Видел и был уже на проклятой немецкой земле. Теперь немцы поняли, что такое война, что значит русская ненависть. Все они готовы объявить себя коммунистами и поляками. Не поможет».
После окончания войны на территории, занятой войсками фронта, нередко гремели выстрелы. Продолжались операции по вылавливанию групп и одиночных солдат и офицеров противника, отражались налеты бандеровцев. Вместе с тем войска переходили к нормальной боевой и политической учебе. Шел расчет с военными «долгами».
Одно из первых постановлений Военного совета фронта, под которым стоит и подпись Мехлиса, касалось судьбы бойцов штрафных формирований. Командирам предписывалось на всех осужденных военными трибуналами и искупивших вину в боях, а также не воевавших, но поведением заслуживших пересмотра приговоров, представить ходатайства об освобождении от наказания и снятии судимости. Утверждение приговоров военных трибуналов в отношении осужденных к расстрелу Военный совет фронта изъял из компетенции военных советов армий, командиров корпусов и дивизий и взял его на себя. Было также дано указание без санкции ВС фронта рассмотрение дел в военно-полевых судах дивизий не производить.
Постепенно налаживалась жизнь в условиях мира. В мае 4-й Украинский фронт был расформирован, и его полевое управление обращено на формирование Прикарпатского военного округа с центром в Черновцах. Членом ВС ПрикВО был утвержден генерал-полковник Мехлис. О житье-бытье здесь помогает судить его письмо домой 28 сентября 1945 года: «Живу и работаю в г. Черновцы… Население отличается от нашего. Много-много спекулянтов, торгашей, людей, не любящих честного труда. Главная масса их — евреи, прежде жители Румынии. Лично живу в маленьком двухэтажном домике, на втором этаже — две комнаты, это и моя обитель. В первом кабинет и столовая. Квартира хорошая, но вас нет рядом, и одному временами грустно, тем более один я в доме… Очень часто я в разъездах, не близких… Переезды — на автомашинах, самолетами. Работы много, очень много, даже времени не хватает посидеть основательно над книгой». О том же — в письме давнему товарищу по работе сотруднику управления делами СНК СССР П. Г. Мишунину 7 января 1946 года: «Очень часто в разъездах. Сейчас добавляются поездки в избирательный округ».
Началась кампания по выборам в Верховный Совет СССР, и по канонам того времени военные деятели калибра Мехлиса выдвигались кандидатами в высший законодательный орган страны. И — безусловно избирались. Лев Захарович исключением не стал. «По моему округу голосовали «за» — 99,5 процента избирателей», — сообщал он в личном письме 12 февраля 1946 года. Предстояла поездка в Москву на первую сессию Верховного Совета нового созыва.
Позади осталась война. Когда задумываешься над тем, какой след оставил в ее истории Мехлис, лишний раз убеждаешься, что оценки не терпят однозначности. Его усилия в подчинении партийнополитической работы задачам мобилизации армии на отпор фашистским агрессорам, в формировании новых и восстановлении уже участвовавших в боях частей и соединений, в повышении боеспособности войск отрицать несправедливо. Однако, субъективно желая приблизить победу над врагом, этот военно-политический деятель во многих случаях вольно или невольно затруднял путь к ней. Отсутствие необходимой военно-профессиональной подготовки, негативные личные качества — подозрительность, непомерное властолюбие, уверенность во вседозволенности, переоценка собственных способностей вели к тому, что ответственнейшие обязанности начальника ГлавПУ РККА, заместителя наркома обороны, члена Военного совета, а также конкретные поручения Ставки ВГК исполнялись им с большими издержками.
Мехлис нередко предавал забвению нравственные категории, как якобы несовместимые с реальной политикой, и рассматривал свою деятельность исключительно с утилитарных позиций: насколько она соответствует указаниям Сталина, интересам политической элиты, самому существованию которой впервые за много лет извне возникла реальная угроза.
В условиях неимоверно тяжелых испытаний войной все это оборачивалось нередкими внесудебными расправами, повышением и без того сильного напряжения в обществе, разочарованием значительной части соотечественников в святости тех лозунгов, которые от лица партии и Советского государства провозглашал наш герой.
Глава 9. Суд чести
«Кто в шляпах — к Мехлису на расправу»
19 марта 1946 года на первой сессии Верховного Совета СССР 2-го созыва Мехлис был утвержден министром государственного контроля СССР. Завершился почти пятилетний период, начавшийся 21 июня 1941 года, в течение которого Лев Захарович лишь числился наркомом ГК, а трудился в военном ведомстве. И вот он вернулся на привычную стезю, в госконтроль. Что Сталин вновь включил его в обойму высших государственных чиновников, неопровержимо свидетельствовало: военные страницы, в том числе с «оттиском» крымской катастрофы, перевернуты, прежнее доверие вождя возвращено.
В российской литературе послевоенное десятилетие рассматривается как время нараставшего кризиса сталинской модели тоталитарного государства, как период накопления объективных и субъективных предпосылок к последующему преодолению наследия сталинизма. Сформулированы основные, системообразующие параметры такого кризиса во всех сферах жизни — политической, экономической, социальной, духовной: непосильный для бюджета курс на сверхиндустриализацию, консервирование научно-технического прогресса, фактическое разорение деревни, голод 1946–1947 годов и значительные продовольственные затруднения в дальнейшем, сворачивание социальных программ, расширение мер репрессивного характера, идеологические кампании охранительного толка, рост социальной напряженности. [183] Все или почти все эти процессы так или иначе отражались в деятельности нашего героя.
183
См.: XX съезд КПСС и его исторические реальности. М., 1991. С. 8; Зубкова Е. Ю. Общество и реформы 1945–1964. М., 1993. С. 100.
Поле ответственности, закрепленное за Мехлисом, по сравнению с довоенным периодом выросло значительно: число министерств (бывших наркоматов) и центральных ведомств, курируемых МГК СССР, выросло с 46 в 1940-м до 76 в 1946 году. Повышенного внимания требовали процессы перевода экономики с военных на мирные рельсы, восстановления и дальнейшего развития хозяйства страны, сокращения Вооруженных сил с их громадной инфраструктурой.
О масштабах шедших в народном хозяйстве СССР процессов дает наглядное представление размер госбюджета в 4-й пятилетке — более 71 млрд рублей, в том числе капвложения в промышленность — 41,1, в сельское хозяйство — более 11,5, транспорт и связь — около 7,7 млрд рублей.
Серьезным препятствием на пути реализации поставленных перед Мингосконтроля задач встала нерешенность организационно-штатных вопросов, весьма запущенных за годы войны. Из запланированного на 1946 год штата в почти 3,3 тысячи человек в строю было меньше половины — 1478. Предстояло заново сформировать руководящее звено как в Центре, так и в союзных республиках.
11 апреля 1946 года Совет Министров СССР утвердил представленные Мехлисом кандидатуры его заместителей — В. Ф. Попова (по общим вопросам), A.C. Гафарова, И. Е. Баранова, И. Т. Скиданенко, В. А. Леонтьева, А. Я. Ципко, С. Г. Емельянова, а чуть позднее — состав коллегии министерства.