Шрифт:
МЕИП
Первой няне власть была ниспослана свыше. Франсуаза, привыкшая видеть с самого своего рождения это лицо, дружелюбное и суровое, склоняющееся над ее колыбелью, считала, что оно существовало всегда.
Довольная миром, в котором она жила, она не чувствовала потребности вообразить себе другой; удовлетворенность действительностью, как это всегда бывает, отделяла от нее мечты о чудесном.
— Некоторые девочки, — говорила она, возвращаясь из театра Петрушки, — боятся
— А черт, Франсуаза? Ты видела его?
— Да это просто негр.
Иногда неожиданная катастрофа вызывает крушение строя, который казался всем непоколебимым. Няня не свергнута: она отрекается от царствования для того, чтобы посвятить себя любви. Вместе с ней исчезает для Франсуазы традиция и обрядность, являющиеся единственной основой этой маленькой, еще совсем несформировавшейся души. В течение года будут сменяться правительства, неустойчивые и лишенные каких бы то ни было достоинств. Дикая Леони, насмешливая Анжель, безвольная мисс Патрик — все эти коронованные авантюристки будут провозглашать кратковременные законы.
Какой авторитет может иметь Леони, если она сама ничего не уважает? Священные часы вставания, ванны и обеда неведомы ей. Когда ей об этом напоминают — она богохульствует. «Твоя няня была сумасшедшая», — говорит она. Франсуаза сначала с возмущением, затем с любопытством входит во вкус свержения кумиров.
Родившись накануне войны, она видит в своем отце-солдате только грубого, проходящего мимо завоевателя. Больше всего на свете она любит мать. Но ее мать, пребывавшая в то время всегда в тревоге, всегда утомленная, не могла постоянно за ней следить. И затем недисциплинированная любовь не слишком успокоительно действует на сердце. Это маленькое животное, начинавшее относиться с уважением к справедливым законам, теперь вновь переходит в разряд хищников.
Она бьет вульгарную Леони, она ее царапает, осыпает ее проклятиями. «Вы отвратительны! Я вас презираю! Из-за вас я несчастна! Я хотела бы, чтобы вы умерли!». Как может она ненавидеть так сильно? Где она слышала эти слова?
Испуганная Леони скрывается и уступает место кроткой ирландке, лимфатической и трепещущей. «Разница между англичанами и ирландцами заключается в том, что ирландцы умны!» — говорит мисс Патрик. Она еще говорит: «У моего отца был красный охотничий костюм, а что касается меня, то я терпеть не могу детей».
Франсуаза очень скоро составила себе суждение о мисс Патрик, и так как она к сожалению совсем не умеет лицемерить, то доводит до ее сведения свой приговор.
Между тем неурядицы увеличиваются. Эта маленькая девочка из которой каждый, казалось, мог лепить что хотел, превращается в новое чужое существо, наводящее ужас. Гневные выходки, сцены, решения непреклонные и противоречивые следуют друг за другом. Однажды утром она отказывается идти в школу и не идет. На следующий день она просит, чтобы ее повели в цирк, затем в последний момент объявляет, что она изменила свое решение.
— Франсуаза, это бессмысленно! Ведь ты просила взять билеты.
— Я не пойду.
— Она не пойдет, — стонет мисс Патрик, подавленная роком.
— Довольно, — говорит отец. — Это нелепо. Ты пойдешь, даже если мне придется тащить тебя силой.
Франсуаза начинает кричать, и в ее голосе слышится искусственная злоба. Время проходит, ехать в цирк уже поздно.
— Надо, чтобы она знала цену словам. Необходимо дать ей понять, что всякое обязательство должно быть выполнено. Она останется без сладкого.
— Хорошо, — говорит со вздохом мать, — она останется без сладкого.
Но когда после обеда Франсуаза, ласкаясь, садится к ней на колени и шепчет: «Мама, ведь вы дадите мне конфетку?», мать очень грустна, и кажется, что наказана она, а не дочь. Она смотрит на мужа, который, желая остаться верным своим принципам, взглядом умоляет ее быть непреклонной. Она все-таки не решается отступить, но для того, чтобы смягчить горе Франсуазы, она находит очаровательную формулу:
— Твоих любимых конфет больше нет, моя бедная девочка.
С тех пор как наша юная дикарка оказалась замешанной в неприятные конфликты, она почувствовала твердую и смутную потребность создать себе воображаемую жизнь. Данте создал ад, чтобы поместить в нем своих врагов. Злоключения Мольера питали его гений. Франсуаза выдумывает Меип.
Меип — это название города, страны, быть может, вселенной, существующих в ее воображении. Тут находит она теперь убежище, когда внешний мир становится ей враждебным.
— Мы уходим сегодня вечером, Франсуаза.
— Я хочу пойти с вами.
— Это невозможно.
— Ах так! Тем хуже, тогда я отправляюсь обедать в Меип.
В Меипе никогда не идет дождь. Там дети целый день играют в больших садах. Все люди там веселятся. Отцы не читают с утра до вечера и не отвечают «мне надо работать», когда им предлагают сыграть в Желтого Карлика. Кроме того, дети выбирают себе родителей в магазинах. В восемь часов взрослых отсылают спать, а маленькие мальчики уводят маленьких девочек в театр.
В те дни, когда Франсуазу оставляют без сладкого, кондитеры Меипа раздают прохожим пирожные. В те вечера, когда Франсуаза плакала, Меип, сверкающий тысячами огней, если на него смотреть сквозь слезы, бывал еще прекраснее, чем в другие дни. В Меипе такси не сходят с тротуаров, чтобы предоставить мостовую детям. Когда покупают книжку с картинками и платят два су, торговец дает сдачи сто тысяч су.
— Но, Франсуаза, ты-то ведь не покупаешь книжек: ты не умеешь читать!
— Я умею читать на языке Меипа.