Меланхолия Харухи Судзумии

Танигава Нагару

Харухи, скрестив руки, стояла перед закрытой дверью, а я поодаль изо всех сил сдерживал зевоту. Все это — пустая трата моего времени.

— Идем к консьержу!

— Не думаю, что он даст нам ключи.

— Нет, я хочу спросить его, когда Асакура сюда вселилась.

— Ой, да хватит, пошли домой! Ну узнаешь ты, что толку?

— Ну уж нет!

Мы сели в лифт, вернулись на первый этаж и подошли к посту консьержа в холле. За стеклянной дверью никого не было видно, но, когда мы нажали на кнопку звонка, через некоторое время к нам приковылял лохматый седой старичок.

Он даже не успел ничего сказать.

— Прошу прощения, мы друзья Асакуры-сан, которая здесь жила. Она отсюда съехала, не сообщила своего нового адреса,

и мы не знаем, как с ней связаться. Не могли бы вы, пожалуйста, помочь нам выяснить, куда она уехала? И, будьте добры, подскажите, когда Асакура-сан здесь поселилась?

«А она и нормальным тоном говорить умеет!» — восхитился я. Консьерж, похоже, был туговат на ухо, он все повторял: «Что?», «А?», но Харухи удалось выяснить, что и для него внезапный отъезд Асакуры был громом среди ясного неба. («Жильцы-то даже не появились, квартира сама собой опустела, прямо не знаю, что и думать»), что Асакура поселилась здесь с три года назад («Помню, помню, хорошенькая барышня, как поселилась, коробочку с печеньем принесла»), что за квартиру заплатили не в рассрочку, а сразу наличными («Вот богачи, наверное»). В общем, допрос прошел успешно, ей бы детективом работать.

Однако старичок, похоже, был бы рад еще поболтать с молоденькой девочкой.

— Если подумать, барышню-то я часто видел, а вот с родителями ее не помню, чтобы встречался.

— Барышню Рёко зовут, кажется. Обходительная девочка, красивая…

— Ни слова на прощанье не сказала… обидно, обидно. Кстати, ты тоже очень милая девочка…

Когда старикан запустил свою пластинку заново, Харухи решила, что новых сведений из него больше не выжать, сказала: «Спасибо большое за вашу помощь», отвесила образцовый поклон и потащила меня за собой. Тащить было совсем необязательно, я бы следовал за ней к выходу и так.

— Эй, парень, эта барышня скоро настоящей красавицей станет, смотри не упусти! — раздался нам вслед голос старика.

Ушей Харухи он тоже должен был достичь, и меня весьма беспокоила ее реакция, но она, не сказав по этому поводу ни слова, продолжала быстрым шагом идти к выходу. Последовав ее примеру, я тоже промолчал. В двух шагах от входной двери мы столкнулись с Нагато, держащей в руках свой портфель и пакет какого-то супермаркета. Раз Нагато, обычно остающаяся в нашей комнате до закрытия, была здесь, значит, она покинула школу вскоре после меня.

— О! Ты что, тоже здесь живешь? Вот совпадение!

Нагато качнула бледным лицом. Да какое тут может быть совпадение?

— Слыхала что-нибудь об Асакуре?

Ответ отрицательный.

— Понятно. Узнаешь что-нибудь об Асакуре, обязательно скажи мне.

Ответ положительный.

Я заметил, что в пакете лежат какие-то банки с едой и овощи — значит, она все-таки что-то ест!

— А что случилось с твоими очками?

Нагато, не ответив на этот вопрос, просто посмотрела на меня. Я почувствовал себя неловко. Однако Харухи, похоже, и не ждала ответа. Пожав плечами, она, не оборачиваясь, двинулась дальше. Я поднял руку и помахал Нагато на прощание.

— Будь осторожен, — прошептала она так, чтобы слышал только я.

Быть осторожным? Что на этот раз? Я обернулся спросить Нагато, но та уже скрылась за дверью.

Я бесцельно плелся в двух-трех шагах от Харухи, вдоль железнодорожной линии. От своего дома я удалялся, поэтому поинтересовался, куда она направляется.

— Никуда, — ответила она.

— Тогда, может, я домой пойду? — спросил я, глядя ей в затылок.

Харухи резко остановилась, да так, что еще чуть-чуть — и по инерции могла бы упасть. Затем она повернула ко мне бледное и безо всякого выражения, как у Нагато лицо.

— Ты испытывал чувство, что ты — всего лишь маленькая песчинка на этой планете?

О чем она?

— Я испытала, и никогда этого не забуду.

Харухи, выйдя на тротуар у железной дороги, заговорила:

— Когда я была в шестом классе,

мы с семьей пошли смотреть бейсбольный матч на стадион. Мне не слишком нравился бейсбол, но когда мы пришли, я была потрясена. Повсюду, куда ни кинь взгляд, было полно народа. Люди на другом краю стадиона копошились, напоминая крупинки риса. Я подумала, что в стране не осталось ни одного человека, все собрались в этом месте. Я спросила отца, сколько здесь людей, и он ответил, что раз стадион полон, значит примерно пятьдесят тысяч. Когда игра закончилась, дорога к вокзалу была переполнена людьми. Я была ошеломлена. Там было так невероятно много людей, и все это — лишь маленькая доля жителей всей страны. Вернувшись домой, я взяла калькулятор и посчитала. Из уроков географии я знала, что население Японии — 100 миллионов человек. Получилось, что пятьдесят тысяч — это только одна двухтысячная от всего населения. Это снова меня потрясло. Я была всего лишь одним человеком из множества людей на стадионе, а вся эта огромная толпа — все равно что один волосок на голове. До той поры я считала себя кем-то особенным. Я была счастлива со своей семьей, и мне казалось, что самые интересные люди в мире собрались в моей школе и в моем классе. Но тогда я осознала, что это не так. Моя, как мне казалось, самая веселая школьная жизнь, оказалась такой же, как у любых других школьников в любых других школах. Обычной жизнью всех людей всех стран. Когда я поняла это, мир вокруг меня вдруг потерял краски. Вечером я чищу зубы и иду спать, утром встаю и завтракаю. Так делает каждый, обычная, обычная жизнь, как у всех. В тот момент все стало таким скучным и никчемным. Я думала, что раз на этом свете так много людей, наверняка есть и те, кто живет хоть немного необычной, интересной жизнью. Почему же я не такая? Я много размышляла над этим, пока училась в средних классах и пришла к выводу: если ждать чего-то интересного, то оно никогда не придет. Когда я перешла в седьмой класс, то решила меняться. Я хотела, чтобы мир узнал — я не та девчонка, которая будет просто сидеть и ждать. Я старалась изо всех сил, но все впустую. И вот я уже в старшей школе, все еще надеюсь, что что-то изменится…

Харухи выдала все это без пауз, будто споря с кем-то. Когда она закончила, на лице ее появилось выражение сожаления о сказанном. Она подняла глаза к небу.

Мимо нас промчалась электричка. Благодаря ее грохоту у меня появилось время подумать, стоит ли мне встревать сюда с какой-нибудь философской цитатой или лучше отмолчаться. Я проводил взглядом проехавший поезд, оставляющий за собой искаженный доплеровским эффектом звук, и сказал:

— Ясно.

Ничего кроме этого я произнести не смог и сам приуныл.

Харухи пригладила волосы, растрепавшиеся порывом ветра от электрички, и сказала:

— Я домой.

Затем она направилась в ту сторону, откуда мы пришли. Хоть я и вернулся бы домой быстрее, пойди я туда же, но спина Харухи, казалось, безмолвно говорила: «Не иди за мной!». Я продолжал стоять, пока фигура Харухи не скрылась вдали.

А что мне было делать?

Вернувшись домой, я обнаружил у своих дверей поджидавшего меня Коидзуми.

— Добрый день.

Его выражение лица «а-ля друг детства» выглядело фальшиво. Стоя в форме и с портфелем в руке, будто только из школы, он непринужденно помахал мне рукой.

— Я собираюсь сдержать обещание, данное ранее, поэтому и ожидал тебя. Не думал, что ты вернешься так быстро.

— Как я понимаю, придется куда-то идти?

Коидзуми расплылся в улыбке:

— Я всего лишь ненадолго займу твое время. Хочу пригласить тебя в одно место.

— Связанное с Судзумией?

— Связанное с Судзумией-сан.

Я открыл дверь и положил свой портфель в прихожей. Сказав вышедшей мне навстречу сестренке, что сегодня, возможно, припозднюсь, я пошел назад к Коидзуми. Через пару минут мы уже были готовы.