Мелик-колдун
Шрифт:
Ника, разумеется, терпеть не может эту Никанору. Совсем как Нимфодора Тонкс.
– Так-так, – придира-пограничник повертел паспорт Ники. – Не помните, значит. А документики у вас, часом, не поддельные?
– Разумеется, – с готовностью согласилась Ника. – А имя такое – специально, чтоб не привлекать внимания.
– И чтоб проще было выучить, – вставил Лев.
Ника засмеялась. Как можно смеяться на пограничном контроле? Когда тебя вот-вот загребут за подделку документов и киднеппинг? Уму непостижимо. Но Лев всё равно порадовался. Раз в сто лет ему удаётся рассмешить Нику.
Накаченный дядька с волком на бицепсах стоял в очереди сразу за ними. Переминался с ноги на ногу и с каждым вопросом пограничника всё больше выдвигал вперёд нижнюю челюсть. Сам виноват. Надо было вставать в соседнее окошечко, вслед за Санычем.
Саныч уже давно прошёл проверку и подпирал облупленную стену с другой стороны границы. Он разевал рот так же широко, как Боб Марли у него на майке. Только Марли пел, а Саныч зевал. Лев вдруг представил, что было бы, если бы Саныч вдруг взял и запел. Прямо на пограничном контроле. Don't worry about a thing. Мол, ни о чём не парься.
Хотя Ника и не думала париться. Она рассказывала пограничнику про счастливого пастуха Никанора.
– А теперь про Ангелара, пожалуйста, – нервно попросил накаченный дядька.
– Добро пожаловать в Абхазию, – быстро провозгласил пограничник, просовывая в щель мятый Никин паспорт. – Кстати, за такое состояние документов вообще-то положен штраф. У вас его, что, корова жевала?
– Только стиральная машинка, – успокоила Ника.
Потом сунула паспорт в джинсы и, обернувшись через плечо, сообщила накаченному с волком, что Ангелар был красавец-мужчина.
Лев замер, ожидая, что сейчас случится какая-нибудь неприятность. Или сразу две. Но ничего не произошло. Только сонный Саныч наступил на спящую дворнягу, и та, не просыпаясь, цапнула его за ногу. А Малявка перегнулась через полосатый шлагбаум, обозначающий границу, и её стошнило на территорию Абхазии.
– Мне нравится, как начинается наше путешествие, – философски заметил Лев.
То есть он надеялся, что философски. Но получилось испуганно и жалко.
– Кажется, я проспорила сотню, – вздохнула Ника, глядя на часы. – Последние газели давно уж улетели.
Можно подумать, её волновали только эти несчастные сто рублей! А что им теперь придётся ночевать чёрт-те где в обнимку с бездомными псами – ни капельки.
Но Лев не успел нарисовать себе мрачную картину их ночных скитаний. За спиной раздались тяжёлые шаги накаченного. Наверное, спешил за своим выигрышем.
– Предлагаю сделать так, – произнёс дядька таким тоном, точно выступал на совещании топ-менеджеров. – Я беру такси до Пицунды. Вы втроём втискиваетесь на заднее сиденье и отдаёте мне проспоренную сотку. Идёт?
– Идёт! – не задумываясь, согласилась Ника. – Только нас четверо.
Дядька скептически оглядел тощего Саныча, на 90 процентов состоявшего из зевающей пасти, и пожал квадратными плечами.
– Ну, этот много места не займёт.
Глава третья, где Лев размышляет о том, бывает ли у эльфийских принцесс пирсинг и есть ли в Мордоре коровы
Дорога вглубь неведомой страны показалась Льву дорогой в Мордор. Потому что ехали они в непроглядной тьме. Причём тьма слева была горами, а справа – морем. Об этом он догадался, когда на очередном повороте фары высветили сначала серый морщинистый камень, уходивший вертикально вверх, а потом, резко вильнув вбок – покосившийся пляжный зонт. Зонт был особенно страшен. Он стоял как будто на берегу Ничто. И думать об этом Льву так не понравилось, что он стал думать про морщинистый камень. Будто это нога огромной черепахи – древней Морлы или её сестры. Выходило тоже не очень-то успокоительно.
А Ника танцевала. Ну, насколько можно танцевать со спящей Малявкой на коленях и на заднем сиденье первобытного драндулета, куда набилось на одного пассажира больше, чем он может вместить. В ушах у Ники таинственно мерцали голубые огоньки наушников, и она смахивала на эльфийскую принцессу. Ну, если у эльфийской принцессы бывает пирсинг в носу, выбритая на виске спираль ("лабиринт для вшей", по выражению бабушки) и драные джинсы.
Ника мотала головой, прикрыв глаза, и двигала худыми плечами. Больше она ничем пошевелить не могла. Но вид у неё при этом был такой, будто она слушает самую прекрасную песню на свете.
Льву стало тяжело на неё смотреть. Ему как будто не было места в том счастливом мире, где жила Ника. Сам-то он находился совсем в другом измерении. Где-то в Мордоре, между тьмой и тьмой. Каждая из которых страшнее другой.
И даже если вынуть наушник у Ники из уха и вставить в своё. Даже если попросить воду или таблетку от живота. А она скажет: "Спятил? Как я тебе достану?" – а потом всё-таки достанет. Даже если вцепиться в её руку, как маленький…
Всё равно не получится прорубить портал между двумя их мирами. Лев много раз пробовал. И точно знал, что это невозможно.
И всё-таки попытался ещё раз.
А что ему оставалось делать? Зажатому между тьмой и тьмой?
Громким шёпотом Ника ответила, что скормила весь уголь Малявке и что они скоро приедут. Это она повторяла уже сотый раз, а они всё не приезжали и не приезжали. Лев давно понял, что в таких вещах ей верить нельзя.
В общем – не полегчало.
Тут драндулет опять заложил такой крутой вираж, что они повалились друг на друга, точно доски забора в каком-нибудь глупом мультике. И в свете фар Лев увидел нечто очень странное. И совершенно неуместное здесь, в Мордоре. Но явно живое. Потому что у этого странного был хвост. И этот хвост лениво мотался туда-сюда. С таким видом, будто вокруг не стояла кромешная тьма. И будто всё вообще было хорошо и мирно, а остальное Лев просто себе придумал.
Драндулет накренился ещё сильнее, фары метнулись и выхватили из тьмы рогатую морду. Один рог картинно изгибался вбок половинкой месяца. Другой – задиристо торчал вперёд. Лев никогда не видел коров. И больше всего поразился именно этой асимметрии. Если нарисовать такое в школе, получишь ядовитое замечание. "Где ты видел корову с разными рогами?". Где-где. На трассе Псоу-Пицунда, вот где!
Лев с облегчением заметил, что дорога в Мордор незаметно превратилась в трассу Псоу-Пицунда. Ведь в Мордоре явно не бывает коров.