Меликства Хамсы
Шрифт:
* Крепость Улу-папа расположена у реки Хачен, в деревне Карамеч, или Орахач, возле часовни св. Геворга Пткеса. Эту цитадель тюрки называют Баллу-Кая.
После этого Панах-хан, по совету мелика Шахназара, тайно призвал к себе танутэра села Хндзристан Мирзахана, назначенного меликом Алахверди старостой того же села. Хан, зная о честолюбивых устремлениях старосты обещал ему, что, если он сумеет каким-либо образом захватить мелика Алахверди и передать в его руки, то будет назначен меликом всего Хачена.
Мирзахан, соблазнившись предложением хана, сообщил мелику Алахверди, что он якобы получил известие о том, что Панах-хан готовится напасть на него с еще большими силами, и поскольку его собственная крепость не столь надежна, то он советует мелику укрыться в крепости Качахакаберд, расположенной в неприступном месте. Мирзахан, как подчиненный и официальное должностное лицо, выразил готовность всячески помогать князю, добавив при этом, что им уже заготовлены в крепости Качахакаберд припасы на случай многомесячной осады. Он пригласил князя к себе, чтобы вместе отправиться в Качахакаберд, расположенный невдалеке от Хндзристана. Но в ту же ночь, во время ужина, изменник вышел из комнаты и запер за собой дверь, оставив князя в одиночестве. Предварительно спрятавшиеся в доме люди Панах-хана и мелика Шахназара тут же напали и схватили князя. Панах-хан предал его в руки палачей, которые обезглавили мелика и вырезали всю его семью. А мелик Шахназар приказал убить своего племянника, маленького Саи-бека, скрывавшегося в этой семье. Злодей, руки которого уже были запятнаны кровью брата, теперь обагрил их кровью несчастного ребенка…
Панах-хан исполнил свое обещание: отступник Мирзахан был назначен меликом Хачена (1755), и с того дня правление князей Хасан-Джалалянов завершилось. И сам мелик Мирзахан, и его потомки (мелик Алахверди* и мелик Каграман) верно служили ханам Шуши и, выступая против союза меликов, принесли неисчислимые бедствия армянским княжествам Карабаха.
* Этого мелика Алахверди не следует путать с меликом Алахверди Хасан Джалаляном.
Итак, два из пяти меликств Карабаха – Варанда и Хачен – перешли на сторону Панах-хана.
(1) Крепость Шоши еще задолго до появления Панаха являлась одной из надежных твердынь самообороны меликства Варанды и всего края. В начале XVIII века, во время освободительных войн против персов и турок, именно здесь были сосредоточены основные силы армянских войск и именно отсюда руководили борьбой сотник Аван и другие военачальники В документах тех лет она называлась «Большой сыгнах» (сыгнах – крепость), Крепость Шоша, Кар (крепость), Каралух и т д (см «Армяно-русские отношения в XVIII веке, т II, ч I, Ереван, 1964, с XI-XLIII).
Таким образом, Панах и Шахназар лишь укрепили уже существовавшую крепость Шоши, названную так по имени расположенной поблизости деревни Шош, в которой и поселился пришлый захватчик.
XII
Оставались три меликства – Гюлистан, Джраберд и Дизак.
В Гюлистане правил мелик Овсеп Мелик-Бегларян, в Джраберде – Алахкули-султан Мелик-Исраелян, а в Дизаке – мелик Есаи Мелик-Аванян.
Видя, что, с одной стороны, мелик Шахназар уступил свою крепость Шуши Панах-хану и стал его преданным союзником, а с другой – в Хачене образовалось новое меликство, также союзное мусульманскому хану, упомянутые три мелика не только не пали духом, но начали объединенными силами вести жестокие войны против Панах-хана и его армянских союзников. Эти кровавые войны, как увидим далее, продолжались около двадцати лет и нанесли невосполнимый ущерб Карабаху.
В итоге Панах-хан, оказавшись в безвыходном положении, начал искать мира с Алахкули-султаном, меликом Овсепом и меликом Есаи. Мирные переговоры должны были проходить не в крепости Шуши, а в нейтральном месте – в монастыре Амарас. Алахкули-султан был послан в Амарасский монастырь в качестве представителя союзных армянских меликов. Туда же прибыл Панах-хан с верным ему меликом Шахназаром.
В это же время в тот же монастырь на встречу с Панах-ханом приезжает нахичеванский Гейдар-Кули-хан. Когда его ввели к Панах-хану, у того находился представитель армянских меликов Алахкули-султан. Увидев роскошно одетого, могучего султана, хан Нахичевана растерялся и, предполагая, что этот красавец-мужчина и есть Панах-хан, приветствовал его, склонив перед ним голову. Но когда ему указали на его ошибку, он напомнил Панах-хану слова замечательного персидского поэта Саади: «Десять дервишей могут поместиться на одной циновке, но два царя не могут жить в согласии в одной стране…»
Этими словами коварный нахичеванец дал понять Панах-хану, что он не может чувствовать себя в безопасности, пока в Карабахе правят подобные армянские мелики. И Панах-хан изменил своему слрву: он арестовал Алахкули-султана, заключил его в крепость Шуши и через несколько дней казнил (1756). Так поступил он со своим благодетелем, которому он служил прежде и который спас его от рук палачей Надир-шаха…
Это событие, подлинность которого не отрицают и персидские историки, в народной памяти обрело легендарную окраску. И сегодня в Карабахе помнятся песни, которые пел брошенный в темницу богатырь. В них он обращается к своему храброму брату мелику Атаму, к своему непобедимому боевому соратнику Дали-Махрасе, призывает их разрушить Шуши, смешать с кровью ее пепел и землю, освободить его из темницы. Но никто из них не отозвался, на призыв богатыря откликнулась лишь любимая женщина, красивейшая в гареме Панах-хана. Ночью, когда заключенному передавали еду, она сумела спрятать в плове ключи от тюрьмы и его ножных кандалов, чтобы он отомкнул их и бежал. Но исполин ответил, что армянские смельчаки не привыкли спасаться бегством и что если бы он захотел совершить побег, то для этого ему ключи не нужны. И он, могучей рукой разбив цепи, наполнил ими поднос от плова и вернул обратно со словами: «Предательство будет наказано… моя кровь не останется неотомщенной…»
После трагической смерти Алахкули-султана, правление меликством Джраберд перешло в руки его младшего брата мелика Атама. Он во всем походил на своего брата. Находясь с детских лет в качестве заложника в Дагестане у Хосров-султана, мелик Атам перенял множество героических качеств местных горцев. Его освободил Надир-шах во время своего похода в Дагестан.
Лишив Джраберд его могущественного князя, Панах-хан посчитал, что силы армянских меликов окончательно подорваны, и написал мелику Гюлистана Овсепу наглое письмо, призывая его подчиниться ему. Сын мелика Овсепа мелик Беглар II, крайне гордый и вспыльчивый юноша, не позволил отцу ответить Панах-хану, заявив, что ответ даст он сам. Занеся меч над головой ханского посланника, он заставил его проглотить привезенное письмо. И когда несчастный проглотил последкий клочок бумаги, юноша сказал ему: «Теперь возвращайся, и пусть результат того, что ты съел здесь, будет ответом Панах-хану…»*
* Этот исторический факт приведен и в 9-й главе второй части «Карабагского астролога» (1).
После этих событий война между Панах-ханом и меликами-союзниками еще более ожесточилась. Мелик Варанды Шахназар и мелик Хачена Мирзахан оставались, как и прежде, верны заклятому врагу армян, помогая ему не только своими советами, но часто и войсками. Но несмотря на это, остальные мелики (мелик Гюлистана Овсеп, мелик Джраберда Атам и мелик Дизака Есаи) постоянно теснили Панах-хана, а его крепость Шуши держали в непрерывной осаде.