Мелочи жизни
Шрифт:
Марк присел на капот, руки были в карманах куртки, он был в очках и маске. Невероятная ответственность, сама я надевала ее, лишь оказавшись в местах скопления людей.
– А я уже думал, что ты съехала отсюда, – сказал он, идя мне навстречу, и мне показалось, что я услышала в голосе нотки облегчения. – Ну что, ты готова пройтись?
Я начала выгружать покупки и поморщилась от одной мысли о магазинах. Марк тут же забрал пакеты у меня, видимо, решив, что я морщусь от боли, и мы зашагали к дому. Мне пришла в голову идея:
– Я
Марк прищурил глаза, посмотрел на меня оценивающе, и утвердительно кивнул. Мы сели в кроссовер и поехали в еще одно мое любимое место – тихое и немноголюдное кафе на берегу реки. Зимой, либо в плохую погоду, можно было перекусить в просторных залах, а вот поздней весной, летом и ранней осенью большинство посетителей занимали столики прямо на берегу. Пока мы ехали, в машине повисла тишина, но она не была какой-то гнетущей, нам было вполне комфортно. Изредка Марк спрашивал, что-то о местах, которые мы проезжали, но большую часть пути каждый спокойно размышлял о своем.
Когда мы вошли в зал, нас сразу окутали ароматы только что испеченного хлеба, жареного мяса и специй, и у меня предательски заурчало в животе.
– Здесь лучшие бургеры в городе! – протянула я при виде настороженного взгляда Марка.
Мы быстро определились с заказом, и я направилась к своему любимому столику, практически у самой кромки воды. Если сесть спиной к кафе и всем остальным столам, то перед взором простиралась спокойная река, за которой был виден обрывистый берег, а на нем одинокий маленький домик.
– Должен признать, что вид просто шикарный, – сказал Марк, с удовольствием смотря на этот умиротворяющий пейзаж.
–Точно, и за совершенно скромную плату. Здесь особенная атмосфера, а еда просто пальчики оближешь…
Вскоре нам подали тарелки, и мы принялись с аппетитом обедать. Пару раз мы пересекались взглядами, но еда была такой невероятно вкусной, что было бы просто преступлением начать говорить. Когда на смену пустым тарелкам принесли горячий чай с пирожными, Марк откинулся на спинку стула, сцепил руки за головой, закрыл глаза и спросил:
– Ты серьезно можешь еще что-то съесть?
– Пожалуй, не прямо сейчас, но вот минут через двадцать – легко. Как раз хватит время, чтобы обсудить тему аренды. Сначала я хочу задать тебе несколько вопросов, если ты не против, конечно?
Марк уже выпрямился и внимательно смотрел на меня.
– ОК, задавай.
Я решила начать с самого безобидного:
– Сколько тебе лет?
– В июле исполнится 33.
– Ты куришь? – Я смотрела на воду, полностью сконцентрировавшись на звуках его голоса.
– Нет, – сразу же выпалил он.
– Употребляешь ли ты что-то? – Я все так же смотрела вдаль.
– Нет.
– И даже препараты, назначенные врачом? – теперь я взглянула на него.
Он медлил с ответом и смотрел прямо мне в глаза, будто хотел понять, можно ли мне доверять, а потом медленно покачал головой:
– Нет… уже нет.
– Твое, так скажем, депрессивное состояние проявлялось в чем-то еще?
– Да, меня преследовали панические атаки. – Он начал нервно тереть обеими руками щеки, – Но сейчас уже больше 2-х месяцев их не было.
– Готов ли ты подписать договор и представить некоторые медицинские справки? – Я достала из сумки свернутые листы бумаги и протянула ему.
– Да, без проблем, – уверенно сказал он и быстро пробежался взглядом по бумагам.
– Хорошо, тогда, пожалуй, я согласна, – подвела итог я и налила себе чашку чая.
– Можно мне тоже задать вопрос? – спросил он, подставляя свою.
–Валяй.
– Почему согласилась?
Марк смотрел с большим интересом, и один уголок губ приподнялся в полуулыбке. Я не сдержалась и засмеялась:
– Все же очевидно, чтобы ты мне почаще вот так улыбался.
Вдруг серьезность, словно тень, набежала на его лицо: черты стали резче, брови сошлись на переносице, а глаза, словно рентген, всматривались, будто хотели разглядеть, что же творилось у меня в голове и сердце. И Марк очень тихо спросил снова:
– А если серьезно? Почему?
Я отвернулась к реке, с трудом оторвав взгляд от его лица, пытаясь как-то собрать все мысли и чувства по этому поводу. Мне хотелось не только как-то объяснить это ему, но и найти ответ для самой себя.
«Почему же?»
– Я знаю, какого это… – тихо начала я, – Когда ты испытываешь злость, бессилие и растерянность. А потом тебя накрывает волной подавленности. И ты вроде живешь, но как-то вхолостую: встаешь по утрам, завтракаешь, идешь на работу, прибираешь дом, заправляешь машину, но все это на автомате. Будто от тебя осталась одна оболочка, у которой очень сильная мышечная память, – я перевела взгляд на него и продолжила, – И так как все мы разные люди, то вытащить из этого дерьма нас можно совершенно по-разному. Кого-то достаточно обнять и пожалеть, и он шаг за шагом начнет восстанавливаться. Кого-то же нужно взять за шкирку и хорошенько встряхнуть. А кого-то оставить побыть в тишине, наедине со своими мыслями. Но одно я знаю точно – никогда нельзя отворачиваться от таких людей…
– Говоришь так, будто тебе знакомо? – Марк почти перешел на шепот.
– Именно! Мы старые приятельницы с ее величеством депрессией, – я поспешила сменить тему, – Когда планируешь заезжать? Хочу закончить ремонт.
– Можно через неделю? – тут же выпалил он.
Я улыбнулась, и Марк тоже мне застенчиво улыбнулся, не желая показаться слишком взволнованным.
– Да, я думаю, что успею.
Еще немного поболтав о разных мелочах, мы поехали к моему дому, где обменялись номерами и почтами, и договорились, что как все будет готово – я напишу. После Марк сел в машину, помахал мне на прощание и отправился к себе домой.