Мелодия сердца

Монагхан Эмма

— Трахни меня, — всхлипнула я, хватая его за волосы. — О, пожалуйста, трахни меня. Я хочу кончить.

— Подожди, пока я тебе не разрешу, — откликнулся Люк. Он вошел в меня еще глубже, прижавшись к моей точке джи, двигаясь так, что волна наслаждения была вдвое сильнее предыдущей. Я сжала руки в кулачки. Пальцы ног были поджаты так сильно, что могли вызвать судорогу. Мое тело было раскалено добела, и это было так восхитительно, что я хотела, чтобы этот момент продолжался вечно.

Затем,

Люк начал по-настоящему меня трахать, входя глубоко в меня, заставляя кончить менее чем за минуту. Он держал мое тело, насаживая на себя с такой же силой, как и вколачивался сам. Я кончила еще один раз, пытаясь вспомнить, был ли это третий или четвертый оргазм. Не помнила и знать не хотела, но если он продолжал делать то, что делает, я бы добавила еще один в копилку.

Затем Люк кончил в меня. Я чувствовала, как его горячая сперма взорвалась в моей вагине, орошая стенки, заливая все глубоко внутри. Я простонала, хватаясь за его кожу скрюченными пальцами, ощущая себя более удовлетворенной, чем когда-либо.

Это была самая лучшая ночь в моей жизни.

Глава 25

Люк

Я вышел из небольшого кафе, неся в руках два капучино в крошечных кружках. Эрика выглядела как обычно великолепно, одетая в цветочную блузку и маленький шарф, идеально гармонирующий с цветом блузки.

Эрика взяла одну из кружек и сделала глоток.

— М-м-м... в Париже умеют варить кофе.

— Я думаю, они произносят это как «Па-ри», — манерно произнес я.

— Ошиблась, месье, — улыбнулась она. — Я в так называемых каникулях. Мне не надо задумываца о правильном произношении.

— Вы не правы, мадемуазель. Правильное произношение очень практично в Париже.

— Ты это на коробке с хлопьями прочитал? — Эрика приподняла брови.

В этот момент к нам подошел мужчина с большой камерой, висящей на ремне вокруг его шеи. Остановившись напротив нашего столика, он, извиняясь, улыбнулся.

— Здравствуйте. Меня зовут Жан-Люк. Я тот, кого вы называете... папарацци в моей стране. Позволите, я вас сфотографирую? Я узнал вас из американского телевидения.

Мы попозировали фотографу и он тут же ушел, довольный.

— Черт возьми, — сказал я. — Какие вежливые папарацци во Франции.

— Не все. Вспомни принцессу Диану, — Эрика посмотрела на свой телефон. — Ого, наш маленький медовый месяц вызвал различные слухи.

— Какие еще слухи? — спросил я, потягивая кофе. — Что-нибудь скандальное?

— Ну, ходят слухи о том, что я беременна, — Эрика повернула свой телефон ко мне, показывая заголовок статьи.

Мы

оба посмотрели на ее живот и рассмеялись.

Глава 26

 Райан

Закончив мою сцену с Эрикой Адамс, я ушел переодевать свой костюм. Вернувшись, застал Эрику в съемочном буфете, поедающую горсть арахисов в шоколаде.

Она перехватила мой взгляд и покраснела.

— Знаю, что мне нельзя их есть, — сказала она, — но мне так захотелось, и я ничего не могла с собой поделать. Зачем они оставляют такие вкусные, высококалорийные блюда в буфете, если хотят, чтобы мы оставались в хорошей форме для шоу?

— Наверное, это для съемочной команды, — ответил я, хватая горсть арахиса из ее тарелки.

— Сам себе возьми, — сказала она, отдергивая тарелку улыбкой.

— Как у вас дела с Люком? — спросил я. — Давненько его не видел.

— Он записывает альбом и пишет песни. Я сама его нечасто вижу. Он больше не снимается. Постоянно в студии, встречается с тем или иным автором, пытается написать идеальную кантри-песню.

— Кажется, я представляю, каково это, — ответил я. — Не считая часть про кантри. У меня у самого не было времени думать о своей музыке, когда я присоединился к сериалу.

— Тяжело это сочетать. Мы так много работаем.

— Ага. К тому же, на тех музыкальных студиях, где я был, не подавали арахис в шоколаде, — прежде чем она успела отодвинуть тарелку, я схватил еще горсточку.

— Не беси, — сказала Эрика, пододвигая тарелку поближе к себе и закрывая ее рукой.

— Ты же сама жаловалась на калории. Я всего лишь помогаю тебе избежать парочку из них.

— Смешно, — ответила она. — Итак, с какой это девчонкой я тебя видела недавно?

— Блондинка? — я пожал плечами. — Это мой публицист, Брук Холлоуэй.

— Вы слишком дружелюбны для клиента и публициста, — подмигнула Эрика.

— Мы давно друг с другом знакомы. Мы были лучшими друзьями с... наверное, со старшей школы.

— И ты никогда не испытывал к ней романтических чувств?

— Мы вроде как... закрепили наш выпускной, если ты понимаешь, о чем я. Она великолепная, но не думает обо мне в этом смысле.

— Вопрос в том, думаешь ли ты о ней в этом смысле.

— Расскажу тебе за горсточку арахиса в шоколаде, — сказал я. — Я тебе расскажу все, что угодно. Где похоронен Джимми Хоффа, и были ли пришельцы на Земле.

— Предпочту жить в блаженном невежестве и съедать свой арахис в шоколаде, — ответила Эрика, беря огромную их пригоршню и закидывая себе в рот.

— Ну и зря.