Меловой человек
Шрифт:
— Но Никки же еще нет! — напомнил я.
— И что? — спросил Железный Майки. — Она вечно опаздывает. Пошли, сама нас найдет.
Майки был прав. Никки всегда опаздывала. С другой стороны, не дело это. Мы должны были держаться вместе. В одиночку на ярмарке опасно. Особенно если ты девчонка.
— Дадим ей пять минут, — настаивал я.
— Да ты шутишь! — воскликнул Толстяк Гав, старательно, но совершенно фальшиво подражая акценту Джона Макинроя.[3]
Он обожал говорить с акцентом. Чаще всего с каким-нибудь американским. Получалось у него настолько
Железный Майки не смеялся так громко, как мы с Хоппо. Ему не нравилось, когда банда настраивалась против него. Но это в любом случае было не важно, потому что знакомый голос вдруг произнес: «Чего ржете?», и наш смех оборвался.
Мы обернулись. Никки поднималась по холму — прямо к нам. И, как всегда при виде этой девчонки, я ощутил, как мой желудок свернулся. Как будто я одновременно почувствовал себя ужасно голодным и немножко больным.
Сегодня ее рыжие волосы были распущены и струились по спине, достигая почти самых краев потертых джинсовых шорт. На ней была желтая майка без рукавов. На шее виднелось ожерелье из голубых цветочков. А еще там заметно блестело серебро. Я увидел маленький крестик на цепочке. Ее плечо оттягивала большая и, судя по виду, тяжелая сумка из мешковины.
— Ты опоздала, — сказал Железный Майки. — Но мы тебя ждали.
Как будто это была его идея.
— А что в сумке? — спросил Хоппо.
— Папа попросил, чтобы я отнесла на ярмарку это барахло.
Она достала из сумки флаер и показала нам: «Приходите в церковь Святого Томаса и вознеситесь к Богу. Молитва — самый захватывающий аттракцион!»
Отец Никки служил викарием в местной церкви. Я сам никогда там не был — мои родители таким не увлекаются, — но пару раз сталкивался с ним в городе. Он всегда носил маленькие круглые очки. Его лысину покрывали веснушки — точно такие же, какие красовались на носу у Никки. А еще он всегда улыбался и здоровался. Этим он меня пугал.
— День превращается в кучу дерьма, старина, — сказал Толстяк Гав.
«Куча дерьма» или «вонючее дерьмо» — излюбленные фразочки Гава. Он всегда произносил их пафосным тоном и прибавлял к ним «старина». Черт знает почему.
— Ты же не собираешься и правда это раздавать? — спросил я и внезапно представил себе, как мы весь день таскаемся за Никки и смотрим, как она раздает листовки. Кошмар.
— Нет, конечно, Джои,[4] — сказала она. — Просто возьмем немного и раскидаем, как будто их кто-то выбросил, а остальные сунем в какую-нибудь урну.
Мы заулыбались. Нет ничего лучше, чем обвести какого-нибудь взрослого вокруг пальца и сделать что-нибудь неположенное.
Мы разбросали листовки, избавились от сумки и наконец занялись делом. «Орбитер» (он и правда был просто класс), потом — автопарк (Толстяк Гав врезался в меня так, что, клянусь, я услышал, как у меня хрустнул позвоночник), «Космические ракеты» (в том году они казались здоровскими, но в этом уже было скучновато), потом «Шалтай-Болтай», а затем «Пиратский корабль».
После мы ели хот-доги, Толстяк Гав и Никки пытались выловить удочками уток из резинового пруда и познали суровую правду жизни о том, что полученный приз очень часто оказывается не тем, чего ты желал. Они выиграли кучу страшненьких плюшевых игрушек и ушли оттуда, смеясь и бросаясь ими друг в друга.
К тому моменту день уже близился к закату. Наш восторг начал потихоньку остывать. Да и я неожиданно осознал, что только у меня остались деньги еще на парочку аттракционов.
Я сунул руку в карман. Мое сердце подпрыгнуло и застряло в горле. В кармане было пусто.
— Черт!
— Что такое? — спросил Хоппо.
— Мой кошелек! Я его потерял!
— Ты уверен?
— Черт, конечно, я уверен!
Но на всякий случай я проверил и второй карман. В обоих было пусто. Вот дерьмо.
— Так, вспомни, когда ты доставал его в последний раз? — спросила Никки.
Я попытался вспомнить. Он точно был на месте, когда мы вышли с последнего аттракциона: я проверял. Потом мы пошли за хот-догами. Уток я ловить не стал, так что…
— Тележка с хот-догами.
Тележка с хот-догами стояла на другом конце ярмарки, напротив «Орбитера» и «Метеорита».
— Черт! — снова выругался я.
— Пошли, — сказал Хоппо. — Пошли проверим!
— А какой смысл? — спросил Железный Майки. — Кто-то уже наверняка его подобрал.
— Хочешь, могу занять тебе денег? — предложил Толстяк Гав. — Но у меня немного осталось.
Я был почти уверен, что он врет. У Толстяка Гава всегда водилось больше денег, чем у кого-либо из нас. А еще он всегда имел лучшие игрушки, а также новый сверкающий велосипед. Его отец был владельцем одного из местных пабов под названием «Бык», а его мама продавала косметику «Эйвон». Предложение Толстяка Гава являлось очень щедрым, но в то же время я знал, что он и сам хочет еще разок прокатиться на аттракционах.
Я покачал головой и ответил:
— Спасибо, не нужно. Все хорошо.
Совсем не хорошо! Я прямо ощущал, как в глазах у меня закипают слезы. И дело было не только в потерянных деньгах. Я чувствовал себя идиотом, потому что сам испортил себе день. А еще я знал, что мама проест мне дырку в голове, повторяя: «Я тебе говорила!»
— Вы идите, — сказал я. — А я вернусь и поищу. Нет смысла всем терять время.
— Тогда клево! — отозвался Железный Майки. — Пошли.
И они все ушли. Причем с явным облегчением. Конечно, это ведь не их деньги пропали и не их день пошел псу под хвост. А я поплелся по парку назад, в сторону тележки с хот-догами. Я помнил, что она стояла прямо напротив карусели, и использовал эту карусель как ориентир. Старую добрую карусель с лошадками в самом центре ярмарки просто невозможно не заметить.
Громкая музыка рвалась из старых динамиков. Мелькали разноцветные огни. Наездники кричали. Деревянная карусель как раз набирала скорость.
Подойдя достаточно близко к этому месту, я тут же принялся внимательно обшаривать взглядом землю. Мне на глаза попадался всякий мусор и обертки от хот-догов, но кошелька нигде не было. Ну конечно. Железный Майки был прав. Кто-то наверняка уже подобрал его и стащил мои деньги.
Я вздохнул и поднял голову.
И тогда я заметил его. Бледного Типа. Конечно, это было не его настоящее имя. Уже потом я узнал, что его зовут мистер Хэллоран и он — наш новый учитель.