Мемуары принцессы
Шрифт:
СЕМЬЯ
Иффат, жена короля Фейсала, которая была дружна с моей матерью, убедила ее, что нужно дать дочерям образование, несмотря на сопротивление мужа. В течение многих лет отец отказывался даже обсуждать эту возможность. Пятеро моих старших сестер не получили никакого образования. Все, что они знали — это Коран, выученный ими наизусть с помощью частного учителя, приходившего к нам в дом. Шесть раз в неделю по два часа в день они повторяли слова Корана за учительницей-египтянкой Фатимой, суровой женщиной лет сорока пяти. Однажды она попросила у моих родителей разрешения обучить сестер основам истории и математики, но отец ответил решительным отказом,
Однако проходили годы, и отец не мог не видеть, что во многих семьях королевского дома стали позволять своим дочерям учиться. Когда доходы от добычи нефти стали расти с каждым годом, большинству саудовских женщин, за исключением крестьянок и женщин из полудиких бедуинских племен, не надо больше было работать, и безделье и скука стали почти национальным бедствием. Самые богатые люди в Саудовской Аравии — это члены королевской семьи, однако благосостояние народа выросло настолько, что не осталось ни одной семьи коренных саудовцев, которая не могла бы позволить себе иметь слуг.
Любым детям необходимо иметь какое-то занятие, и мы с сестрами изнывали от безделья, сидя по своим комнатам или гуляя в женском садике. Делать было нечего и некуда было пойти, потому что во времена моего детства в городе не было даже зоопарка.
Мать настолько устала от общества пятерых живых, непоседливых девочек, что в конце концов решила, что школа займет нас и даст ей возможность перевести дух. Они с теткой Иффат вынудили отца уступить, что тот сделал с большой неохотой. Вот как случилось, что пятеро младших дочерей в семье, включая Сару и меня, вступили в новую эру, связанную с образованием женщины в Саудовской Аравии.
Наш первый школьный класс был расположен в доме одного из наших родственников. Семь семей клана аль-Саудов объединились и наняли учительствовать молодую женщину из Абу-Даби, арабского города в соседних Эмиратах. В классе нас было немного, всего шестнадцать девочек, а обучали нас по популярной тогда групповой методике, называемой Кутаб. Каждый день, от субботы до четверга, мы собирались ровно в девять утра в доме нашего кузена, а заканчивали свои занятия в два часа пополудни.
Именно тогда Сара, моя любимая сестра, обнаружила свои блестящие способности. Она соображала гораздо быстрее девочек, которые были вдвое старше ее. Учительница даже спросила Сару, не училась ли она уже где-нибудь, и только пораженно покачала головой, узнав, что Сара никогда ничему не училась.
Нашей учительнице повезло в жизни, так как отец ее оказался человеком передовых взглядов и, не пожалев средств, отправил ее учиться в Англию. У этой девушки от рождения была изуродована ступня и, не найдя никого, кто захотел бы взять ее в жены, она выбрала для себя путь свободы и независимости. Она с улыбкой говорила нам, что изуродованную ногу ей послал Аллах с тем, чтобы она смогла избежать событий, пагубно влияющих на многие женские души. Хотя девушка и жила в доме нашего кузена (в Саудовской Аравии по-прежнему немыслимо, чтобы женщина жила одна), но она получала заработную плату, и сама распоряжалась своей жизнью.
Мне она нравилась за то, что была доброй и терпеливой женщиной и никогда не ругала меня за невыполненное домашнее задание. В отличие от Сары, я оказалась не слишком прилежной ученицей и была счастлива, что учительница не выказывает разочарования от моих промахов. Меня гораздо больше интересовало рисование, чем математика, а молитвам я предпочитала пение. Сара иногда щипала меня, когда я невнимательно слушала учительницу, но мои громкие крики и возмущение вели к тому, что урок оказывался под угрозой, и она оставила свои попытки. Воистину, учительница оправдывала имя, данное ей двадцать семь лет назад при рождении. Ее звали Сакина, что по-арабски означает «спокойствие».
Мисс Сакина говорила нашей матери, что у нее еще в жизни не было такой блестящей ученицы, как Сара. Когда же я подскочила с места и крикнула: «А как насчет меня?», учительница помедлила,
— Что касается. Султаны, то я уверена, она станет знаменитой!
Тем вечером за ужином мать с гордостью передала отцу слова учительницы о Саре. Видимо польщенный, тот улыбнулся дочери. Мать засияла от удовольствия, но отец быстро остудил ее пыл, ехидно спросив, как это случилось, что дочь, вышедшая из ее чрева, оказалась способной к восприятию знаний. Не относил он на счет матери и Али, который учился с блеском и был первым в своем классе в городской средней школе. Безусловно, он считал интеллектуальные достижения своих детей исключительно своей заслугой.
Даже и по сей день я вздрагиваю от жалости, когда вижу, как мои старшие сестры пытаются совершить какое-либо простейшее арифметическое действие, вроде сложения или умножения, и испытываю чувство глубокой благодарности к своей тетушке Иффат, благодаря которой изменилась жизнь стольких саудовских женщин.
Когда летом 1932 года - дядя Фейсал пут шествовал по Турции, то влюбился там в незаурядную молодую женщину по имени Иффат аль Тунайяп. Услышав, что молодой саудовский принц приехал в Константинополь, юная Иффат вместе с матерью обратилась к нему с вопросом о собственности, принадлежавшей ее покойному отцу. (Тунайяпы по происхождению саудовцы, но, когда паша страна была в составе Османской империи, переехали в Турцию). Пораженный красотой Иффат, Фейсал пригласил их с матерью в Саудовскую Аравию, чтобы на месте разобраться в интересующем их вопросе. В результате он не только помог Иффат вернуть собственность отца, но и женился на ней. Позже он говорил, что это было самое мудрое решение в его жизни. Мать рассказывала мне, что Фейсал, как одержимый, менял женщин, пока не встретил Иффат.
Во время правления дяди Фейсала Иффат все свои силы положила на то, чтобы саудовские женщины обрели возможность получить образование. Если бы не она, наши женщины и по сей день не знали бы, что такое классная комната. Я восхищалась ее энергией и решительностью и заявляла всем, что хочу быть похожей па тетю Иффат. У нее даже хватило смелости нанять няню-англичанку для своих детей, хотя Фейсал и считал это слишком рискованным поступком.
Как ни грустно, говорить об этом, но многие из наших кузенов не выдержали испытания несметным богатством, свалившимся на их головы. Моя мать часто говорила, что бедуины смогли выжить в суровых условиях пустыни, но золотой дождь способны пережить немногие. Обычаи отцов, искренне веривших в то, что скромность украшает человека, оказались не по нраву молодому поколению аль-Саудов. Мне кажется, что большинство людей нашего поколения разложилось именно из-за того, что жизнь их проходит без каких-либо проблем, а большие деньги лишили их амбиций и желаний, ради которых стоило бы трудиться. То, что монархия Саудовской Аравии настолько ослабла за последние годы, в немалой степени явилось следствием страсти молодых отпрысков королевского дома к экстравагантности и расточительности. Я часто со страхом думаю, что лучшие времена нашей истории позади, и мы, подобно многим до нас, вступаем в период упадка.
Большая часть моего детства прошла в поездках с родителями по разным городам нашей страны. Кровь кочевников-бедуинов дает о себе знать в каждом саудовце, и как только мы возвращались из одной поездки, то сразу же начинали строить планы на следующую. Хотя у пас теперь и нет овец, которых надо пасти, ноги сами несут нас туда, где можно увидеть зеленый луг.
В Эр-Рияде расположена штаб-квартира нашего правительства, однако мало кто из аль-Саудов любит город; все они, не переставая, ворчат о том, как в городе тесно и тоскливо. Они говорят, что здесь слишком жарко и сухо, что религиозные лидеры воспринимают себя слишком уж всерьез, а ночи в городе слишком холодны. Большинство семей всегда предпочитали жить в Джидде или Эт-Таифе. Джидда, с ее древним портом, была более открытой для всего нового и современного, а морской воздух позволял дышать полной грудью.