Мент без ценника
Шрифт:
Городовой поставил Егора к стенке, обыскал его, а потом надел на него наручники:
– Не бойся, парень, все будет в порядке.
Он посадил Хромцова в свою машину, связался со своими по рации, доложил, что у него все в порядке и он возвращается в отдел. По пути завез Егора к себе. В машине снял с него наручники, но в доме приковал ими к батарее парового отопления.
– Так пока побудь, а я сейчас. И смотри, без глупостей.
Вернулся он через час, глубокой ночью. Отстегнул Егора от батареи, дал ему свежее белье и свой старый спортивный костюм. Загнал его
– Чем, как говорится, богаты… – сказал он, когда Хромцов сел за стол. – Хотя и не богаты…
– Да лучше так, чем на нарах.
– От тюрьмы никто не застрахован. Даже я. Вот узнают, что я укрываю беглого каторжника, примут меры, – весело улыбнулся Богдан.
– Так сдай меня.
– Я не служака, а честный мент. Я знаю, что ты не убивал Костылина. И к тому же я виноват перед тобой…
Городовой достал из холодильника початую бутылку водки, из шкафа – две стограммовые стопки, наполнил их до краев. Выпил он, не чокаясь, и тут же поставил бутылку на место, давая понять, что добавки не будет. Егор выпил тоже. Надо было успокоиться, а то сердце до сих пор барахталось в груди от волнения.
– В чем ты передо мной виноват?
– Взял я, Егор, настоящего преступника…
Городовой налил в блюдце уксуса, развел его водой, макнул в раствор пельмень. И жестом показал Хромцову, что он может поступить так же.
– Взял, а удержать не смог. Орудие убийства у тебя нашли – это раз. И свидетелей против настоящего убийцы не было.
– Как не было? Ты же Лене говорил, что есть свидетель! – вспомнил Егор. И еще ему пришло на память, как он ревновал к Городовому свою жену. – Может, наврал ей?
– Почему ты так думаешь? – проницательно глянул на собеседника мент.
– Ну-у… – замялся Егор, не решаясь озвучить свои подозрения.
– Может, ты думаешь, что я пытался совратить Лену?.. Это ты зря, парень… – с сожалением и даже разочарованно посмотрел на Егора Городовой. – Хотя понять тебя можно. Жена у тебя красивая, а кобелей в этой жизни хватает…
– Что Гущин с ней сделал? – вырвалось у Хромцова.
– А что он мог с ней сделать? – нахмурился лейтенант.
– Я знаю, он ее домогался…
– Не было ничего.
– Но ведь могло быть!
– Не было… Что-то не нравится мне твой взгляд, парень, – с подозрением произнес Городовой. – Я смотрю, ты изменился. Огонек в тебе какой-то дьявольский зажегся… Ты о чем сейчас думаешь? Гущину отомстить хочешь?
Егор понимал, что нет у него возможности отомстить человеку, что покушался на честь его жены. Но все-таки мелькнула мысль, что надо бы свести счеты с этим подлым Гущиным. И за жену рассчитаться, и за себя. Поэтому он опустил голову.
– Не о том ты сейчас думаешь, парень. Не о том… Лучше скажи, зачем ты из автозака сбежал? Ты же должен был понимать, что нельзя этого делать.
– Так вышло…
– Стадный инстинкт сработал?
– Вроде того… Что, жалеешь уже?
– О чем?
– Что меня к себе взял… Ты можешь сдать меня, я слова не скажу.
– Здесь будешь сидеть. И чтобы тише воды, ниже травы! Ни шагу из дома.
– И долго мне так сидеть?
– Пока настоящего убийцу не закроем.
– Так свидетель есть или нет?
– Есть.
– Кто?
– Зачем тебе?
– Если свидетель есть, тогда почему его нет?
– Это ты правильно сказал, – усмехнулся Городовой. – Свидетель есть, но его как бы нет. Молчит свидетель.
– Почему?
– Запугали его.
– А я знаю, кто свидетель. Лидка Осокина! Лена говорила…
– Так, давай спать. Не знаю, как ты, но я вымотался за день.
Городовой постелил Егору на кухне. К батарее наручниками приковывать не стал. Впрочем, бежать от лейтенанта было глупо. Его квартира была единственным безопасным для Егора местом, и он это ясно понимал.
Глава 23
Авторучка с треском лопнула, и отлетевший от нее острый кусочек пластмассы попал Петухову в глаз. Хорошо, подполковник успел среагировать и зажмурился. Вернее, плохо. Потому что никто бы не расстроился, если бы начальника РОВД отправили в больницу с травмой глаза.
Петухов сделал вид, что ничего не произошло, выбросил обломки авторучки в урну за столом и устремил взгляд на Богдана. Хотя обращался к Шумову:
– Василий Александрович, мы же с тобой договорились: никакой самодеятельности!
– Ну, так вышло, товарищ подполковник! – Шумов улыбнулся с видом победителя. – Пришла информация, решили оприходовать. Арестанта беглого взяли…
– Это все очень хорошо. Но когда слишком хорошо, тоже плохо.
– Ну, я не знаю…
– Ты на своих людей посмотри, они уже на ногах еле стоят.
Богдан мог руку отдать на отсечение, что этот аргумент Петухов придумал на ходу. Плевать он хотел на своих людей. Просто кто-то посоветовал ему осадить своих оперов. Может, начальство надавило – дескать, спасибо за хорошую работу, но пора и честь знать. А может, напрямую криминал подъехал. Причем в лице самого Махора. Он же главный авторитет в городе, с него и спрос за те потери, которые понесла воровская община. Такой же спрос и с тех ментов, что сидят на воровском прикорме. Увы, но таких оборотней хватает…
– Да нет, нормально все, товарищ подполковник, – пожал плечами Богдан. – Мы отлично на ногах стоим.
– Здорово, Городовой, что ты у нас такой выносливый, – чуть ли не с ненавистью посмотрел на него Петухов. – Начальство хвалит, начальник ГУВД грамоту на твое имя подписал… Стоит вопрос о досрочном присвоении очередного звания.
Богдан лишь усмехнулся в ответ. Сколько раз уже такой вопрос ставился, а он все в лейтенантах ходит. В июле срок на «старшего» выходит; хорошо, если представление не зарубят. Благодарственные грамоты – это одна сторона медали, но есть еще такая беда, как излишняя инициативность. При всех своих заслугах для того же Петухова Богдан – неудобный сотрудник. Не зря же тот пытается испепелить его взглядом. Все, Петухов свою дозу благодарностей от начальства получил, пора и закруглять инициативу подчиненных. А Городовой не хочет. Ему еще бы пару облав устроить…