Ментовская бригада
Шрифт:
Черемшанов знал, что сколько стоит: губернаторство, депутатский мандат, кресло в Совете Федерации, должность в администрации правительства или даже президента. Он посоветовался с нужными людьми и решил принять предложение. Тем более что встречи с посредниками оставили у него самое приятное впечатление.
— А теперь я узнаю, что их телефоны не отвечают, что ни один из них не работал на своей должности! Все концы в воду! — сокрушался Черемшанов. — Я понимаю, что за ошибки надо платить, но не такую же цену!
Он явно имел в виду не смерть своего сотрудника, а потерю денег.
— Послушай, Борис, с этим мы разберемся, — пообещал Власов. — Я тоже хотел с тобой поговорить, но по другому делу. Я понимаю, что сейчас момент для тебя тяжелый, но это важно. Ты как-то звонил Ахметову из Москвы. У вас с ним какие-то дела…
— Да какие там дела! — отмахнулся Черемшанов. — Старика помню еще с юности, вот и перезваниваемся время от времени. Он байки всякие собирает, историю края пишет, криминальную. Что-то он мне говорит, что-то я ему. Так, фигня всякая.
— Но пять лет назад ты сказал ему, что Пепел жив и звонил тебе.
Черемшанов вдруг замолчал и задумался.
— Нет, это не Пепел! — решительно проговорил он. — Тот не стал бы так действовать. Нет, это не его почерк.
— Ты про убийство и деньги, да? — терпеливо продолжал Власов. — Но я сейчас не об этом, и с Пеплом твои проблемы тоже никак не связываю. Я просто прошу тебя вспомнить про тот звонок.
— Ну что тут сказать?.. Да, звонил. Просил намекнуть, что скрывается. Во всяком случае, я так понял. Он намеревался вскоре вернуться.
— Откуда был звонок?
Черемшанов ответил не сразу. Но то, что он сказал, было настолько серьезно, что Власов почувствовал, как по его спине побежали мурашки.
— Из Швеции.
— Откуда ты знаешь?
— Я ездил к нему все это время. Мы встречались приблизительно раз в три месяца.
— Твою мать!.. — прошептал майор.
Оказалось, что Пепел свалил в Швецию, где у него были какие-то старые связи среди тамошних бандюганов. Он быстро влился в криминальную среду и занялся привычным делом — рэкет, наркотики, проституция.
Черемшанова он использовал как связного. Тот время от времени мотался к нему в Стокгольм и рассказывал, как обстоят дела в Радлове.
После этих рассказов Пепел всегда приходил в ярость и принимался ругать Швецию на чем свет стоит. Мол, и доходы тут не те, и народ сволочной. Ему приходится иметь дело с арабами и хорватами, которым нельзя доверять ни на секунду. Но скоро он вернется домой и возьмет свое.
Черемшанов не верил в слова авторитета насчет возвращения на родину, но в последний его приезд Пепел сказал, что скоро, мол, увидимся дома. Черемшанов подумал, что тот шутит, и не принял это всерьез. Но оказалось, что Пепел отнюдь не шутил.
Власов решил, что у Пепла имелся какой-то компромат на Черемшанова. Стал бы тот по своей воле к нему мотаться, тоже мне друзья!.. Но это его сейчас не волновало. На людей такого сорта, как Черемшанов, всегда найдутся целые горы компромата. Его только удивляло, как можно настолько потерять почву под ногами, чтобы на полном серьезе решить стать губернатором сейчас, когда такие места распределяются куда более строго, чем раньше.
— То есть Пепел сейчас не в Швеции? — задал вопрос Власов.
— Понятия не имею. Обычно он звонил, и мы договаривались, где увидимся. Я на день заезжал в Стокгольм и вечером улетал оттуда, — объяснил Черемшанов. — Телефон был левый, так что можете не пробивать его.
Власов все-таки взял номер, но найти по нему владельца оказалось невозможно.
— Как ты думаешь, Борис, почему он решил вернуться? — спросил напоследок майор.
— У него есть для этого какие-то основания, — задумчиво проговорил Черемшанов. — Иначе это было бы самоубийство.
Мальцев поил Ахметова вторые сутки. Старик был рад встрече со старым знакомым. Им было о чем поговорить. Мальцев рассказывал столичные сплетни, а Ахметов — здешние истории. Они начали свои посиделки в демократичном ресторанчике, потом перекочевали в кафе. Мальцев не жалел денег, он знал, что Ахметов пил редко, но много. К вечеру собутыльники переместились в дом Ахметова, где Мальцев и заночевал.
Утреннее пиво оказалось как нельзя кстати. Мальцев сбегал в заведение и купил нефильтрованного разливного. Он решил, что трех литровых бутылок для коллеги-журналиста будет достаточно, сам пить не стал, сердечно попрощался и быстро ушел.
Вчера журналист аккуратно перевел разговор на Пепла и рассказал Ахметову о визите к Власову. Тот долго напускал туману, пучился от важности и тоже признался, что его вызывал майор.
— Неспроста это все, — тряс пальцем Ахметов. — Тут что-то кроется. Даже если Пепел жив, как он сюда заявится? Ты сам посуди, все хозяйство уже в чужих руках. Кто такое отдаст?
— Да, непонятно, — поддакивал Мальцев. — Вы, наверное, этот вопрос прорабатывали?.. С вашим интеллектом и знанием здешних реалий!..
— Конечно, — говорил Ахметов. — Для моей книги стараюсь. Вот я недавно… — Тут он пустился в длинный рассказ о том, как задумал книгу и пытался пристраивать ее главы в разные журналы.
К разговору о Пепле журналисту удалось вернуться только через полчаса.
— И что же, вот так придет и скажет: «Здрасьте, я воскрес!»
— Зачем? — темнил Ахметов. — Ему есть к кому прийти.
— В смысле? — Мальцев почуял, что старик сейчас проболтается.
— У него тут баба, — шепотом сказал Ахметов, перегнувшись через стол.