Ментовская мышеловка

Рокотов Сергей

– Быть не может!

– Может, может, все может быть! Но почему он вернулся так рано из Нью-Йорка? Он же должен был приехать только через пять дней!

– Я забыла сказать тебе, Олег, он же звонил вчера вечером, сказал, что приехал. Ты так сладко спал, и я не стала тебя будить. Было уже около двенадцати.

– Это все... Это все, - причитал Олег.
– Я-то надеялся, что, может быть, машину угнали и там был не он.

Раздался телефонный звонок. Олег взял трубку.

– Ты слышал?!
– кричала на том конце провода мать.
–

Папа разбился! Какое несчастье!

– Почему он так рано вернулся?
– спросил Олег.

– Его срочно вызвали в секретариат Союза писателей, заседание в понедельник, - убитым голосом ответила мать.
– Будь проклято это заседание... Ладно, приезжайте домой. Я не могу быть одна.
– И положила трубку.

– У Игоря Дмитриевича был совершенно убитый голос вчера ночью, сказала Таня.
– Он был чем-то очень расстроен.

– Я догадываюсь, чем он был расстроен, - буркнул Олег.
– И зачем он сел в таком состоянии за руль? Ладно, Тань, собирайся, поедем потихоньку в Москву. Что бы там ни было, но маме нужна наша поддержка.

Они собрались и через полтора часа уже были в Москве.

...Через три дня в Доме литераторов состоялась панихида. Лозович лежал в закрытом гробу.

Было неимоверное количество людей. Произносились пламенные речи, все говорили об огромных литературных заслугах писателя-фронтовика, лауреата Государственной премии Игоря Дмитриевича Лозовича. На панихиде присутствовали члены ЦК КПСС, самые известные писатели, режиссеры, деятели искусств. После панихиды траурная церемония направилась на Новодевичье кладбище.

После похорон Эльвира Константиновна пригласила друзей к себе домой на поминки. Приглашенных было не менее тридцати человек.

Был накрыт шикарный стол, опять произносились речи, все утешали скорбную вдову и сына.

Все прошло чинно и торжественно, как и положено на похоронах известного человека.

...
– Теперь придется заниматься делами о наследстве, - сказал на следующее утро Олег.
– Какая все это тягомотина...

– Как ты можешь в такую минуту говорить об этом?
– поморщилась мать.

– А что делать? Живым жить. Завтра поеду в нотариальную контору.

Раздался звонок в дверь. Открыли. На пороге стаяла невысокая женщина лет пятидесяти пяти.

– Вам кого?
– спросил Олег.

– Здравствуйте. Я бывшая жена Игоря Дмитриевича Надежда Сергеевна. Только вчера услышала по телевизору о несчастье. Решила вас навестить.

– Проходите, - пригласил Олег.

Густо намазанная кремом Эльвира холодно оглядела бедно одетую пожилую женщину.

– Здравствуйте, Надежда Сергеевна. Я бы вас не узнала, вы так изменились.

– Да и вы тоже изменились, Элеонора...

– Эльвира Константиновна, - ледяным тоном поправила Эльвира.

– Извините, пожалуйста.

– Проходите сюда. Давайте посидим, помянем Игоря Дмитриевича. Сейчас я принесу закуски, водку. Танюша, помоги мне, деточка!

Таня

со своим необъятным животом скромно прошагала на кухню.

Поставили на стол остатки вчерашних поминок. Посидели. Помолчали.

– Давайте помянем крупного писателя, патриота, фронтовика, - чопорно произнесла Эльвира.
– Не будем вспоминать взаимных обид, Надежда Сергеевна. Сейчас не до этого.
– Она картинно прикрыла глаза рукой.
– Такое несчастье... Такое... Перед самым юбилеем. Я слышала, Игорю Дмитриевичу должны были присвоить звание Героя Социалистического Труда. Как бы он был рад...

– Ладно, - подняла рюмку с водкой Надежда Сергеевна.
– Спи спокойно, Игорь... Земля пусть будет тебе пухом.

Они выпили, закусили блинами.

– Как ваш сын?
– спросила Эльвира, жуя бутерброд, густо намазанный черной икрой. Икринки упали на стол, она пальцем отправила их себе в рот.

– Он в Афганистане. Но я сообщила ему.

Может быть, его отпустят на недельку, как вы считаете?

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Служба есть служба, Игоря Дмитриевича этим не воскресишь.

– Да, его не воскресишь, - вздохнула Надежда Сергеевна.
– Но есть проблемы, которые надо разрешить, - Какие проблемы?
– насторожилась Эльвира. Встрепенулся и Олег.
– Вы что, претендуете...

– Дело в том, что в нотариальной конторе на улице Димитрова Игорь Дмитриевич подписал завещание, в котором он все свои сберкнижки, права на будущие гонорары, дачу и две машины оставляет мне и Володе, - спокойно, с внутренним достоинством произнесла Надежда Сергеевна.

Бутерброд с икрой выпал из рук Эльвиры и шмякнулся на пол, разумеется, икрой и маслом вниз. У Олега отвисла челюсть, он сделал какое-то странное движение головой вперед, словно хотел боднуть незваную гостью.

– В-вы... В-вы, в-вы...
– мычала Эльвира.
– В-вы что такое говорите?

– Говорю правду. Может быть, сейчас не время, вам и так тяжело, а тут еще это. Но, по-моему, тянуть тоже нельзя. Приедет Володя, мы и будем разбираться с этим делом. Понадобится ведь большая сумма денег для вступления в наследство. А со сберкнижек нам раньше чем через полгода ничего не выдадут.

– Вам и так ничего не выдадут!!!
– завопила Эльвира.
– Вы все лжете! Вы, старая ведьма...

Простить не можете, что он вас бросил! Убирайтесь отсюда вон!!!

Таня с изумлением взирала на свекровь, полностью раскрывшую себя в этот момент. Горе теперь было настоящим, неподдельным. Было уже не до картинных поз, не до фальшивых тостов.

Надежда Сергеевна спокойно встала.

– Я уйду. Но учтите, я сказала правду, я была в конторе, где подписано завещание. У меня его копия. Все законно.

– Покажите копию!
– закричала Эльвира с пеной у рта.

– Да вы ее порвете, не дам я вам. Съездите и спросите, вам там все объяснят.

– Но как вы узнали про это завещание?