Шрифт:
1
Он ненавидит утро с понедельника по пятницу, так же, как и все остальные работники его офиса. Каждое утро он начинает с яичницы и кружки крепкого горячего кофе, а затем по пути на работу он заходит в кофейню и берет с собой на вынос в бумажном стаканчике тройной американо. Глаза открыть сложно, слабость, голова тяжелая. В мятом пальто и с кейсом в руке он идет по улице с мечтами о вечере, когда он сможет лечь в постель. И так изо дня в день.
Живет он в прекрасной стране, достаточно красивой из-за
Автобус везет его в другую часть города, по широкому мосту через Ньиве-Маас. На улице туман.
Кто дружит с географией, тот понял, что живет он в Нидерландах, в Роттердаме.
Многоэтажное офисное здание, как и обычно встретило его своими стеклянными дверьми, спешащими сотрудниками и множеством стаканчиков кофе в руках.
Всю эту утреннюю хмурость мог рассеять только один человек.
– О! Клаас! – к мужчине вдруг кто-то подбежал со спины, заставляя хоть немного отреагировать на реальность, выйдя из сонного состояния.
– Да, доброе утро, Маркус, – ответил мужчина.
– Снова тройной американо? Чем ты занимаешься ночью? – спросил Маркус.
Он был высоким, плечистым и лучезарным. Стоило ему показаться перед стенами офисного здания, как оно словно дама, смущенная его присутствием, засверкало своими стеклянными огромными окнами, пусть на улице и не было солнца. Над городом был густой утренний туман.
– Не представишь себе – спал, – ответил Клаас.
Они были ровесниками, закончившими университет не так давно, но успевшие стать хорошими сотрудниками. Обоим им было чуть больше двадцати четырех. И если Маркус был самым обаятельным сотрудником офиса, собиравшим взгляды девушек и заставляющим расступаться тучи, то Клаас был ниже ростом на целую голову, худ, скромен и очень непопулярен среди женщин.
Вместе они вошли в здание, поднялись на свой этаж, где Клаас поспешил сразу сесть за свой компьютер. Нужно было делать квартальный отчет по продажам. В это время Маркус шел по коридору медленно, успев построить глазки всей женской части коллектива. В ответ девушки ему мило улыбались, отвечали взаимностью на его флирт и хихикали.
– Как у тебя это получается? – спросил Клаас.
– Без малейшего понятия.
– В любом случае, мы же работать сюда пришли, а не строить девицам глазки, – ответил мужчина.
– Ты сейчас серьезно? Нам не по пятнадцать лет, а это не школьный проект! Причем, когда ты собираешься искать себе девушку?
Клаас отвернулся, решив начать работу.
Но это было достаточно сложно, потому что если в общении с Маркусом девушки смеялись вместе с ним, то проходя мимо Клааса, они смеялись над ним. Из-за этого он чувствовал себя настолько ущербным, что ему было сложно взяться за расчеты. В такие моменты ему не хватало затычек для ушей, но он боялся, что именно когда он вставит их в уши, его позовет начальник отдела из-за очередной ошибки в работе.
Зачем в их отделе вообще столько девушек? Клаасу вообще казалось, что присутствуют они здесь только чтобы было кому пить кофе и отвечать на обольщения Маркуса.
Пододвинув к себе ближе стакан кофе в бумажном стаканчике, калькулятор, белый лист, на котором собирался заняться расчетами, и зажав в руках карандаш, он пытался не слышать всего, что происходит вокруг и стал делать свою работу. Словно на зло, в этот момент к нему обратился Маркус.
– Знаешь, я заметил, что вон та девушка, что стоит сейчас возле кофе автомата, – говорил он.
– Где бы ей еще стоять, – пробубнил себе под нос Клаас.
– Постоянно заинтересованно на тебя поглядывает, может стоит перестать прятаться за монитором, чтоб ей было лучше тебя видно. Я даже уже не помню, как ее зовут. Чем она вообще занимается в нашем отделе?
Клаас в ответ лишь тяжело вздохнул и пододвинул монитор слегка так, что его за ним было полностью не видно.
В ответ на это Маркус беззвучно рассмеялся.
Рабочий день длился девять часов. И все эти часы Клаас силой заставлял себя возвращаться к цифрам снова и снова. Маркус рядом тоже что-то считал, но как казалось Клаасу – длину юбок мимо прошедших дам.
А когда рабочий день был официально закончен, Клаас бежал впереди всех к выходу.
– Не торопись ты так, – говорил ему Маркус, – подожди меня!
– Давай быстрее, Маркус.
Вместе они вышли из здания, и Клаас уже трепетал от мысли, что он придет домой, пожарить себе яичницу, выпьет немного пива и ляжет спать. Поэтому, когда щелкнул дверной замок, и Клаас перешагнул порог, радость его была неимоверной. Дом был его крепостью, местом, где не было усмешек за спиной, цифр расчетов и Маркуса.
На ходу скидывая пальто и обувь, он прошел в кухню своего небольшого домика, среди таких же небольших домиков из красного кирпича, на первых этажах которых были магазины с исписанными маркерами витринами, за которыми продавали выпечку, кофе, мебель, и была парикмахерская и не одна. Через дорогу делали тату и был минимаркет. Дорога был узкая, где вместо разделительной полосы был газончик и росли деревья.
Яичница. Все он покупал в минимаркете через дорогу, даже банки пива, что стояли на двери в холодильнике. Он ел быстро, так как за день проголодался, а затем сел на диван, открыв банку пива.
Это было самое настоящее удовольствие. Новости, пиво, темнота комнаты, одиночество.
Что-то говорили про теракты, про Россию, Украину, Сирию, но об этом говорили так часто, что Клаас стал замечать, что плавно погружается в сон. Спать было рано, поэтому он переключил канал. Шел какой-то юмористический подростковый сериал, и мужчина решил его оставить, пусть немного раздражал закадровый смех.
Зачем он вообще нужен?
Вдруг в дальнем углу что-то шевельнулось, и Клаас испуганно перевел взгляд на темноту угла. Он явно что-то видел.