Меняла Душ
Шрифт:
Арвати горестно вздохнул и продолжил свой путь. Деревня Махони располагалась у подножия холма. Там, в низине, жались друг к другу хижины, поставленные на деревянные платформы, возвышающиеся над землей на пятнадцать локтей. Когда наступал сезон дождей, низину затопляло, а дома оказывались нетронутыми. Люди племени Махони спускали лодки, которые всё остальное время находились позади строений подвешенные к балкам, и отправлялись на поиски добычи, вынесенной им вездесущей водой. Дома Махони представляли из себя деревянный каркас, покрытый сплетенными между собой ветками дерева Руч. Лишь один
По другую сторону деревни напротив холма возвышалась огромная гора в форме кулака. В этой горе слал огненный демон Перворождения. И, как гласило поверье, пришедшее из глубины времен, когда он проснется, миру, созданному Отцом Всего Сущего, наступит конец. Тысячелетия демон огня молчал, и никто уже не верил, что когда-нибудь он может проснуться, но Арвати чувствовал, что грядет время изменений. Беда ступила на порог, и уже не уйти от нее. Значит, в мир всё-таки пришел Меняла.
Это была дурная новость.
От острого, не источенного временем взгляда не укрылся и сизый туман, висевший над горой демона огня. Туман Арвати не нравился. Ему казалось, что этот туман несет в себе зло, которое должно пролиться на землю.
Где-то вдалеке раскатилась громом гроза. Начало темнеть небо на горизонте. Приближался сезон дождей.
Арвати нахмурился. Он чувствовал, что до катастрофы оставались считаные дни. Они могут растянуться в месяцы и годы, но конец всё равно близок, если только Арвати не почувствует явления Паладинов, способных повернуть катастрофу вспять. Тогда у творения Господа появится новая жизнь, способная протянуться еще пару тысяч лет, как это было с момента пришествия прошлого Менялы.
Арвати горестно вздохнул. Ему было жалко мир, к которому он уже успел прикипеть душой и телом. Но он понимал, что мир скоро перестанет быть прежним. И это было печально.
Арвати спускался с холма. Каждый шаг отдавался в нем болью — всё-таки он слишком стар. Пора уходить на покой, но он так и не обзавелся учеником, способным вскоре заменить его, стать душой племени Махони. Арвати решил, что с этого дня начнет подбирать себе преемника. У него уже имелись виды на двух мальчиков племени. Один был пока мал для роли ученика, другой же наоборот. Ему через год нужно пройти обряд инициации, и тогда время будет безоговорочно упущено. Решение нужно принять сейчас. Ведь обряды инициации у будущего шамана и воина племени различны.
Арвати боялся не успеть. Если критическая точка будет пройдена и Паладины осознают свое предназначение, времени на подготовку учеников не останется.
Арвати спустился с холма в деревню и чинно прошествовал к хижине вождя. Навстречу ему с любопытством выглядывали женщины и выходили приветствовать мужчины. Не каждый день шаман балует племя своим визитом.
Деревня готовилась к сезону дождей.
Арвати неспешно поднялся по деревянной лестнице на помост, где располагалась хижина вождя, и, приподняв полог, шагнул внутрь. С первого взгляда шаману стало ясно, что вождю не полегчало. Залитые лихорадочной бледностью щеки, впалые глазницы, красные белки глаз. Крупные капли пота, скатывающиеся с лица на подстилку из листьев.
Вождь умирал. Это было не удивительно, но вполне ожидаемо. Вождь Лавами родился в один год с Арвати. В детстве они дружили. Первая охота прошла также вместе. Лавами и Арвати никогда не расставались. Но один стал учеником шамана, а другой был избран вождем племени. Сезоны, когда они вдвоем управляли народом Махони, были самыми спокойными и благостными для племени. Уже тот факт, что за это время не стряслось ни одной войны, говорил сам за себя.
Арвати присел на край лежака и взял руку друга. Лавами почувствовал присутствие и скосил глаза на шамана.
— А! Это ты, — проскрипел вождь. — Хорошо, когда духи забирают тебя в Долину Отцов, а рядом друг. Это славно… Это будет легкая дорога. Совсем немного осталось. Надо подождать… Посидишь? Я чувствую, что это случится ныне.
— Я с тобой, — спокойно ответил Арвати, хотя голос предательски дрожал.
— Присмотрись к Мехеши. Он мог бы стать неплохим вождем. Еще Ульри. Или Гашах… Они неплохие Махони. Они могли бы повести народ. Только ни в коем случае не Лтасин. Он плохой Махони. Он злой и завистливый… Но сильный. Он может прибрать власть в свои руки, но использовать ее во зло. Я боюсь этого. И лишь оно омрачает мой грядущий путь в Долину Отцов.
— Лавами, я прослежу. Вождем станет достойный. Ты можешь отправляться в путь спокойно.
Лавами приподнял голову и пристально всмотрелся в лицо Арвати.
— Тебя что-то тревожит. На твоем лице след скорби. Что гнетет тебя? — спросил он.
Арвати не хотел говорить, но вождь настаивал. И шаман сдался.
— Грядут перемены. У меня было видение. Я видел желтые глаза Отца Темной Стороны.
Новость повисла камнем на шее вождя племени. Он откинулся на травяную подстилку и закрыл глаза. Несколько минут он не шевелился. Арвати уже забеспокоился, что его новость ускорила отправку Лавами в Долину Отцов, но вождь открыл глаза и уставился на друга.
— Я тоже видел эти глаза. Я не хотел говорить… Теперь я боюсь умирать. Я не должен был знать о глазах Темного Отца, но ты рассказал мне, после того как узнал об этом от старого шамана. Я уже и забыл об этом, но ночью они явились ко мне. И это было страшно… Я чувствую, что в мире созрел нарыв, который вскоре откроется и утопит всё! И утонут многие. И наступит царство Отца Темной Стороны… Это ужасно! Я испугался умирать. Кто поведет мой народ в это трудное время?
— Я прослежу за тем, чтобы у народа Махони оказался верный вождь, который не убоится лихих годин, — пообещал Арвати.
— Но ты тоже не вечен. Тебе столько же сезонов, сколько и мне. Близок и твой час… И что тогда? Кто спасет Махони от воронки Тьмы?
— Новый шаман и новый вождь.
— У тебя нет ученика, — возразил Лавами.
— Я возьму его в этом сезоне. Я успею воспитать его, перед тем как уйти в Долину Отцов за тобой. Там многие ждут моего прихода. И я уже почти готов к этому. Осталось завершить начатое.
— Кого присмотрел в ученики?
— Ыйяна и Цертаки, но кто из них окажется достоин, я не могу сказать.