Меняя матрицу. Дилогия

Босин Владимир

Да, они любили эти места. Равнина, спуски и подъемы. А стрельбище у них было на замершем малом озере. Я из последних сил тянулся за ними. Ну это не мой уровень, да и лыжи у них получше. Группа свернула на боковую лыжню, а я продолжил прямо. Так, можно перевести дух и катиться не торопясь.

В номер я вернулся раньше всех. Успел помыться в душе и переодеться в тёплое, когда ввалились мои женщины, все мокрые от снега, лица красные от мороза. У нас было два смежных двухместных номера, объединенных одним балконом. Я с мамой, а девочки рядом. Так, лыжи на балкон. Пока народ мылся, я уже вскипятил чайник. Мама выложила булочки, а Инга принесла из комнаты палку сырокопчёной колбасы-сервелата. До обеда есть время, с нашим аппетитом боятся

нечего. Моя подружка раскраснелась, живо жестикулировала и передавала нам свою ощущения от падений на ближний горке, смеялась и поправляла непросохшие волосы. После обеда мама пошла отдохнуть, а мы в фойе на этаже играли в карты. Кроме нас в компании было ещё две девочки и парнишка, младше меня на год. Сначала играли в дурака. Потом в «верю-не верю». Это когда игрок перед тобой говорит, например две девятки и бросает две карты закрытыми на стол. Я должен или сказать – верю, ещё две, и ждать, что скажет следующий игрок. Или есть вариант сказать – верю и открыть карты. Если там и правду две девятки, то все карты с кона скидываются. А если обманули и там другие карты, то приходится брать. Порой этих девяток лежало по пол колоды. Проигрывал тот, кто оставался с картами последний. Игра чисто на блефе и знании психологии. Раньше у меня не получалось выигрывать. Зато сейчас я с каменной физией лепил горбатого. Инга тоже оказалась ещё та аферистка. Я сидел после нее и мог пропустить ее липу, а мог тормознуть. Инга злилась, проигрывая. Откидывала свою чёлку и делала мне страшные глаза. А я засмотрелся на подругу. Хм, а хороша. Красивое лицо, высокая. Тонкая фигурка немного налилась и уже не ассоциировалась с тростинкой. Вон, даже пушистый свитер обтягивал заметно увеличившуюся грудь. Ну да, она же старше меня на год и учится в седьмом классе. Инга перехватила мой изучающий взгляд, мгновенно покраснела, инстинктивно прикрыла грудь картами.

– Играй давай, – кинула мне. Да, надо поосторожнее с этим. Она же подросток ещё.

Потом был традиционный чай с конфетами, настольный теннис перед ужином и в восемь вечера кино. Сегодня показывали "Вий" с Варлей и Куравлевым в главных ролях. Домой из клуба шли не торопясь. Редкие фонари и идущий снег создавали атмосферу таинственности. Нависающая над нами гора и темный лес вокруг, а также страшный фильм заставлял Ингу стискивал мою руку и тянуть меня домой.

– Инга, ну куда ты тянешь?

–Так, страшно, пойдем скорее.

– Дурочка, смотри как красиво, пойдем лучше на озеро, там расчистили каток для катания на коньках и поставили ёлку, много лампочек. Я видел сегодня.

На катке было прилично народу, дети даже на коньках катались. Мы, взявшись за руки, заскользили по льду, упали конечно, не без этого. В конце Инга сильно толкнула меня на большущий сугроб свежего снега, образовавшегося при очистке катка. И сама бухнулась рядом. Так мы лежали минут пять. Да, не Ташкент однако, надо шевелиться. Встав, потянул подружку.

– А почему ты сегодня так смотрел на меня? – тормознула меня она.

Хм, вот вопрос вопросов.

– Да нравишься ты мне просто.

– Совсем дурак, что ли – буркнула Инга, но тут же взяв меня под руку, потянула в корпус.

Предновогодний день сразу с утра поразил меня предпраздничный суетой. Мамины подруги планировали праздничный стол в одном из номеров. Наверное, хотят накатить винца. Они договорились в столовой взять судки с ужином, ну и конечно запечённый поросенок ждал своей участи. Потом в клубе был новогодний вечер, викторины, конкурсы, подарки победителям, ну и танцы.

Вся толпа набилась в четырёхместный номер. С трудом расселись. Как-то получилось, что мужская часть коллектива осталась дома. Ну, наверное важные мужские дела. Там банька, пьянка и прочие домашние дела. Женщины, мамины подруги и коллеги, молодые ещё тетки тридцатник плюс, хорошо так расслабились. От выпитого вина они раскраснелись, громкий смех, рискованные

шутки. Мы, мелкотня, сидели и старались не отсвечивать.

– Так, молодежь, – скомандовала Кузя, – давайте одевайтесь и в клуб. Дайте взрослым посидеть. Мы попозже подойдем.

Нас упрашивать не надо было.

Клуб нас встретил музыкой и полупустым залом. Народ ещё развлекался в номерах. Культмассовик, бодрый дед Мороз с такой же бодрой молодухой в наряде снегурочки, сразу потащил нас к ёлке. Ну какой Новый Год без нее. Поначалу в зале было больше местных деток, но часам к десяти начали подтягиваться отдыхающие. Я, естественно, опекал Ингу и не давал приглашать ее танцевать местным ухарям. Когда зазвучала медленная мелодия Сальваторе Адамо "Падает снег" я не удержался и потянул Ингу танцевать по-взрослому. Боже как приятно покачиваться с нравившейся мне девочкой. Непередаваемый запах молодого девчачьего тела и душистых волос. Я подтянул девчонку ближе и наслаждался моментом. Инга притихла и доверчиво положив руки мне на плечи. Я попытался сделать несколько па, покружил ее. Да она неплохо двигается. Вряд ли занималась, наверное, от природы пластичная.

Быстрые танцы мы конечно тоже не пропускали, но на медляках отрывались. Я даже пробовал вальсировать, кружил девчонку. Гнул ее назад, крутил вокруг себя, в общем мы получали удовольствие. Когда нас в одиннадцать отправили домой, Инга молча шла половину дороги до спального корпуса.

– Володь, как я танцую?

– Отлично, супер.

– Тогда почему ты предложил Анохиной, а не мне ходить на бальные танцы?

Блин, ну что за облом, такой вечер испортила.

– Ну не знаю, мы ещё в прошлом году договорились. Там парней не хватает, ну и она и подошла.

Оставшееся время шли молча, настроение было испорчено. Буркнув – пока, мы разбежались по комнатам.

Каждый день перед ужином, я уединялся в дальнем холле на третьем этаже, где никто не ходил, но было огромное зеркало на всю стену. Забрасывать тренировки было нельзя. Получалось уделять этому чуть больше часа.

Инга на меня почему-то злилась. Разговаривала только при посторонних. Даже мама это заметила. За два дня до отъезда я чуть ли не силком потащил ее на озеро, на каток. Туда шли молча. Придя на пирс, я развернул ее к себе и глядя в глаза, сказал.

– Малыш, ты намного красивее Анохиной. И двигаешься ты лучше и вообще больше подходишь мне по росту как партнерша. Но я обещал ей заниматься как минимум до конца года. Я дал слово, понимаешь.

Инга молчала, только в уголках глаз появилась мокрота.

На меня вдруг накатила огромная нежность к этой девочке. Я мягко, но решительно подтянул ее и стал целовать в губы. Они были холоднючие и немного соленные. Сначала губы были зажаты. Но я аккуратно покрывал короткими поцелуями глаза, щёчки и опять губы. И они потеплели, раскрылись. Инга целовалась с закрытыми глазами, я наоборот жадно наслаждался ощущениями. Как вкусно, но как только я попробовал ввести язык, девочка отшатнулась. Так, хватит, главное не переборщить. Я мягко развернул Ингу спиной к себе и прижал. Носом уткнулся ей в шею и балдел. Инга обняла плечи руками и смотрела на катающихся людей. Стояли мы долго, минут сорок.

– Пойдем домой, – улыбнулась мне моя красавица и повела назад. Больше возможности уединиться у нас не было. Вокруг всегда кто-то был.

Вернулись все домой с хорошим настроением. Уже в автобусе я думал о предстоящем первенстве по боксу.

Особых планов у меня не было, главное не опозориться. Не плохо бы получить 3-й взрослый разряд. Для этого надо выиграть в пяти боях в течение года на официальных соревнованиях. Шанс есть, по-крайней мере, в нашей группе я был в твердой серёдке. Что бы выйти в полуфинал, надо было провести четыре боя. Турнир имел статус лично-командного. То есть выигравший в финале победитель. А команда получает очки от каждого боксера. Победа – два очка, проигрыш- одно, неявка ноль.