Меняю колоду!
Шрифт:
Ладно, не стану заводить себя в праведном гневе, проблемы иной реальности для меня остались навсегда за бортом. Теперь главное, чтобы здесь не случилось того, что было там. И я, как законопослушный гражданин, обязан всемерно этому содействовать. Я хоть человек скромный, но, коль совершил подвиг (а я, вне всяких сомнений, его совершил) медаль (лучше орден) мне подай. Вспомнил опять-таки из первой реальности малолетних курсантов всяких суворовских училищ, иже с ними тех же казачков, бодро марширующих по улицам позвякивая непонятно за какие подвиги заработанными медальками и орденами. Чистой воды клоунада и профанация. Хихикнул про себя и продолжил движение, согласно намеченного маршрута. Сегодня закрою участок границы длиной в десяток километров. Общая её протяженность в ведении сто тридцать седьмой пограничной заставы составляет
К шести вечера намеченные на день задачи были мною выполнены. Активные манипуляции тонкими материями периодически вызывали у меня волчий аппетит. Так что пришлось раза четыре останавливаться на перекусоны. Зная об этой беде, заранее запасся парой десятков банок тушенки, рыбных консервов и сгущенки, к ним доброй ковригой ржаного ноздреватого хлеба. Хомячил консервы, не разогревая, с помощью ножа прям из банки, сгущенку высасывал через дырочку, при этом урчал от удовольствия, будто стая счастливых котов. Маман подобный режим питания вряд ли бы одобрила.
Не перестаю удивляться, насколько быстро и гармонично мне удалось влиться в эту реальность, мама, папа, братья, сеструха. Как бы, само собой разумеющееся, у меня появились родные люди, коих, как оказалось, в прежней реальности мне очень и очень не хватало.
Впрочем, и прежняя моя ипостась все сильнее и сильнее отражается на моем внешнем облике. Мордой лица я теперь вылитый Илья Мурашкин с небольшой поправкой на Вовку Зубова. Волосы чуть темнее, и цвет глаз становится все более и более синим, неуклонно приближаясь к оригиналу из прежней реальности. Статями уже превзошел Мурашкина — в талии и бедрах не такой массивный, как Прохор Петрович Зубов и мои братья, но росточком и шириной плеч, пожалуй, всем им дам фору в самое ближайшее время. Иногда гляну на себя в зеркало и глазам не верю — всего лишь без полутора недель шестнадцатилетний вьюнош, а внешне меньше двадцати не дать, а то и побольше. Впрочем, особо над этим вопросом не парюсь, что дадено, всё моё, тем более, объективно красавчик, молодые девки млеют от одного лишь моего вида, да и женщины постарше томно вздыхают, косясь в мою сторону. Хоть сейчас в синематограф подавайся на роли коварных обольстителей прекрасных дам. Господи, да что ж это за ерунда в башку лезет?! Неужто первые признаки спермотоксикоза?
В караульное помещение вернулся затемно. Тихо, всё вокруг спокойно, комиссия вместе с генералом слиняла в расположение заставы. Автостоянка практически пуста, на ней лишь маячит дежурный грузовик, из которого парочка бойцов выгружает термосы с харчами, доставленными из солдатской столовой погранзаставы. Вместо лейтенанта Дробышева в комнате начкара обнаружился старший лейтенант Матвеев Геннадий Евгеньевич. Поручкались. Старлей в нескольких словах обрисовал обстановку, царившую днем на погранзаставе. Ничего интересного: допросы, опросы и прочие следственные мероприятия — все как я и предполагал. Меня покормили только что привезенным ужином. Затем, оседлав Зорьку, преспокойно отправился до дому до хаты.
Утро началось с форменного шухера. Толком не успел привести себя в порядок, как за мной примчался, едва не высунув язык от усердия, ефрейтор Тихонов.
— Вашбродь, срочно к начальнику погранзаставы!
— И вам не хворать, Касьян Васильевич. — Прикинувшись лаптем, поинтересовался: — С чего такой переполох, часом, не знаешь?
— Как не знать, Владимир Прохорович, второй день комиссия в штабе заседает во главе с их высокопревосходительством генералом Ермолиным Александром Степановичем, а с им куча офицеров в званиях пожиже, но дотошные, аки вша портошная — во все углы и дыры носы пихают, всё недостатки примечают. Инспе-е-кция.
Ну да, все как обычно в армии, героическая вроде бы застава, захватила десяток нарушителей и всякого ценного добра кучу. Причастных награждать впору. Ан нет, проверку на предмет выявления всяких недостатков учиняют вместо того, чтобы ловить реальных преступников, окопавшихся в военном ведомстве. Хотя, вполне допускаю, что я излишне критичен, и все причастные к нелегальному вывозу за границу изделий военного назначения уже томятся в тюремных казематах Вознесенска Черноморского. А инспекторская проверка чисто проформы ради, дескать, так положено. Пока шли с ефрейтором до здания штаба, я успел убедиться, что наш Николай Дормидонтович воробей еще тот стрелянный. Травка, кустарники и кроны деревьев подстрижены, на дорожках, газонах и плацу ни соринки, краска на стенах и крышах зданий сверкает новизной, бетонные бордюры вдоль дорог побелены. Короче, молодец майор, успел марафет навести. Даже представить страшно, какой кипиш творился перед приездом комиссии на территории заставы. Зато сегодня тишь, гладь и божья благодать, как будто оно всегда так и было.
Генерал-лейтенант Ермолин поначалу показался мне типичным бравым воякой мирного времени, иными словами, надутым индюком, склонным к пустословию. Моложавый, румяный явно получал чины не на поле брани, а в иных более спокойных условиях. Вообще-то, меня он встретил вполне благосклонно:
— А вот и наш герой! — Показушно-радостно воскликнул он после моего доклада о прибытии. — Что же это, Владимир Прохорович, ты от нас прячешься незнамо где? — Вообще-то по уставу все военнослужащие Российской Армии должны обращаться друг к другу на «вы». Но где тот устав для из превосходительств, тем более высокопревосходительств? Вопрос риторический.
— Дык Ваше Превосходительство, как представитель Мажеского корпуса я выполнял задание своего непосредственного начальства по магическому усилению охраны границы Российской Империи, поскольку приказа, отменяющего оное не последовало. — Во, как я ловко перевел стрелки на командира заставы. А не фиг. Подчиненных, занятых делом, нужно выгораживать перед всякими самодурами, а не стоять соляным столпом, будто в рот воды набрал.
— Это ты молодец, голубчик, что, несмотря ни на какие обстоятельства, не забываешь о своем воинском долге, — неожиданно высокое начальство сменило гнев на милость. — А теперь поведай-ка нам, как это тебе удалось фактически в одиночку обезвредить такое количество нарушителей?
Удивительно, но пограничники не стали тянуть одеяло на себя, мол, это мы тут такие герои, это полностью наша заслуга. Честно и откровенно рассказали обо всех обстоятельствах пленения десяти контрабандистов.
— Случайно, господин генерал-лейтенант, считайте «контрабасы»… то есть нарушители сами вышли на нас. Ну а отработать по ним слабеньким заклинанием цепной молнии было для меня делом нехитрым. При этом стоит отметить слаженные действия личного состава патруля в составе которого я выполнял рекогносцировочные работы. Лихо повязали супостата, быстро доставили в караульное помещение и поместили под стражу. Также весьма профессионально действовал лейтенант Дробышев Андрей Васильевич, обеспечивший качественный экспресс-допрос главаря банды Григора Григораша. Своевременно полученная информация позволила обезвредить группу подельников преступной группы, занимавшихся контрабандой с нашей стороны. Так что, Ваше Превосходительство, какой-то особой своей заслуги я не вижу, поскольку каждый пограничник из состава караула проявил себя молодцом. Но самое главное, стоит отметить заслуги их высокоблагородия майора Овчинникова Николая Дормидонтовича. Благодаря именно его постоянным действиям по отработке специальных навыков у личного состава, весьма сложный участок границы, проходящей по территории дельты Дуная, находится под нашим неусыпным контролем и никакой самый изощренный нарушитель не пройдет безнаказанно. — Опа! Вот это я выдал! Кратко и ёмко. Всем сестрам по серьгам, в самом положительном смысле данного выражения. Вроде никого не забыл, хотя можно было бы упомянуть еще и нашего молчи-молчи старлея Благого. Нет, будет перебор, пусть о нем Овчинников высокому начальству сказы сказывает.
— Скромен, — констатировал генерал Ермолин, — значит, честен. Своих заслуг не выпячивает, о товарищах не забывает, хотя, вне всяких сомнений, настоящий герой. — Мое первое впечатление об Александре Степановиче, как о туповатом самодуре, покрылось эдакой густой сеткой трещин и начало рассыпаться прямо на глазах.
Но самое главное, на лице моего непосредственного начальника майора Овчинникова промелькнуло благодарное выражение, дескать, молодец, верным путем идешь, товарищ. И это очень здорово, ибо с этим человеком мне еще два месяца служить, и, как это обычно бывает в армии, обиженный командир — горе для подчиненного и наоборот — довольный командир для подчиненного лепше родного батяни. Так что вовремя сказанное доброе слово о том, кто тебе может изрядно подгадить, непременно возвратится все тем же добром. Именно таким немудреным методом строятся карьеры в армии и не только.