Менжинский
Шрифт:
Поэтому, — продолжал Менжинский, — я отвергаю ваш протест, господин председатель думы. Как представитель рабочего правительства сейчас не хочу идти против воли рабочих и солдат и никаких насильственных изъятий из банка производить не буду. Но я настаиваю на удовлетворении законного требования правительства на выдачу денег.
Неудача Менжинского показала, что только уговорами и даже угрозами делу не поможешь. Вечером Менжинский докладывал Ленину о результатах своей поездки в банк.
8 ноября Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет под председательством Свердлова, избранного председателем ВЦИК вместо отстраненного
На следующий день на основании этого постановления Совнарком предписал Министерству финансов открыть в срочном порядке кредит до 25 миллионов рублей «на экстренные нужды по продовольствию для армии и другие необходимые расходы».
За отказ признать власть Совета Народных Комиссаров 11(24) ноября приказами по Министерству финансов, подписанными Лениным и Менжинским, были уволены с занимаемых должностей без права на пенсию высшие чиновники министерства и управляющий Госбанком Шипов.
Одновременно Менжинский издал приказ, в котором предлагал служащим Министерства финансов приступить к работе, или они будут уволены без права на пенсию. Приказ носил форму ультиматума.
Прочитав этот ультиматум чиновникам и служащим Министерства финансов, Менжинский вместе с А. Е. Ак-сельродом, старым большевиком, назначенным помощником наркомфина и директором кредитной канцелярии, поехали в Государственный банк, чтобы объявить приказ и чиновникам Госбанка. Вместе с ними по предложению Менжинского в Госбанк поехал и председатель ВРК Подвойский, которому подчинялись все караулы, в том числе и караул Госбанка, выставленный от Семеновского полка.
Менжинский, Аксельрод и Подвойский прибыли в Госбанк в два часа дня. В одну из комнат были приглашены директора, члены совета банка и представители Союза служащих кредитных учреждений. Менжинский объявил собравшимся приказ. Дав директорам и членам совета 20 минут на размышление, комиссары огласили приказ также служащим банка.
Решительные действия комиссаров, ультимативная форма приказа возымели действие. Среди головки саботажников произошел раскол, часть высказалась за подчинение приказу. Рядовые служащие, оставшиеся верными народу, приветствовали приказ.
Руководители Госбанка почувствовали, что их бесконтрольному хозяйничанью приходит конец. Чтобы выиграть время, они попросили разрешения в понедельник, 13 ноября, собрать служащих, обсудить приказ и дать ответ в четыре часа дня.
Менжинский и Подвойский согласились подождать с ответом до шести вечера в понедельник, но предупредили членов Совета и директоров банка, что если они не подпишут приказ о подчинении, то будут уволены как саботажники.
Взволнованным и утомленным возвратился Менжинский в Смольный. Только сейчас почувствовал острый голод. Вспомнил, что с утра ничего не ел, прошел в столовую.
В комнате, приспособленной под столовую, у стены были расставлены небольшие столики. На них солдатские Жестяные кружки, буханки черного хлеба и колбаса. Девушка-работница принесла большой жестяной чайник с чаем. Наскоро поужинав, Менжинский поднялся в комнату управления делами Совнаркома, где он
Одиночество Менжинского нарушил вошедший в комнату по какому-то поводу комиссар телеграфа С. Пестков-ский. Вячеслав Рудольфович сначала расспрашивал Пест-ковского о делах на телеграфе. С самым невинным видом поинтересовался:
— Вы как будто бы учились за границей?
— Учился в России и за границей, между прочим, в Лондонском университете, где в числе других наук штудировал и финансы, которыми вам сейчас приходится заниматься.
— И финансовое право?
— И финансовое право!
Менжинский вдруг поднялся с дивана и категорически заявил:
— В таком случае мы вас сделаем управляющим Госбанком.
Пестковский от неожиданности такого заявления вскочил со стула. Всем своим испуганным видом он говорил: у меня нет никакой охоты занять этот пост, а вслух сказал:
— Это совершенно не по моей части.
Менжинский, попросив Пестковского обождать, вышел в соседнюю угловую комнату, где помещался маленький кабинет Ленина.
Владимир Ильич работал за письменным столом.
Подняв голову, Ильич встретился взглядом с Менжинским, встал из-за стола и подошел к нему.
Менжинский не столько услышал, сколько увидел вопрос в глазах Ленина: как с деньгами?
— Денег пока нет. Чтобы получить деньги, нужен наш управляющий Госбанком.
— Яков Михайлович вызвал из Москвы Осинского, которому и поручим Госбанк. А пока нам нужен калиф на час, чтобы получить деньги.
И этим калифом Менжинский предложил сделать Пестковского.
Владимир Ильич сел за стол, не говоря ни слова, и написал декрет о назначении Пестковского комиссаром Госбанка на правах управляющего.
Взяв подписанный Лениным декрет, Менжинский вернулся к ожидавшему его Пестковскому.
— Вот, уважаемый товарищ Пестковский, подписью Ильича удостоверяется, что вы и есть управляющий Госбанком.
Пестковский еще больше опешил и стал настойчиво просить Менжинского об отмене постановления.
Но Вячеслав Рудольфович остался непоколебимым.
— Товарищ Пестковский, поймите сложившееся положение. Нам до зарезу нужны деньги, хотя бы несколько миллионов. Государственный банк и казначейство бастуют, и мы уже который день не можем получить деньги. А финансовое дело — дело тонкое, и поэтому нужно соблюсти формальности. Единственный способ — сменить «головку» банка и затем взять деньги. Вы как новый управляющий банком оформите выдачу денег.
Услышав, в чем заключается его главная задача, Пестковский немного успокоился и согласился временно стать управляющим Госбанком.
В понедельник, 13 ноября, в Петроград приехал из Москвы Осинский (В. В. Оболенский). Совнарком назначил его комиссаром Госбанка с правами управляющего вместо «калифа на час» Пестковского.
Чтобы устранить формальные рогатки, позволяющие чиновникам банка «на законных основаниях» отказывать в выдаче денег, Совет Народных Комиссаров принял специальный декрет: комиссару Государственного банка по представлению Менжинского давалось право в виде временной и исключительной меры выдать с текущего счета департамента Государственного казначейства краткосрочный аванс Совету Народных Комиссаров в размере 25 миллионов рублей. Одновременно Советское правительство предприняло ряд решительных мер против саботажников.