Мера один
Шрифт:
Но кто-то хотел, чтобы эта тайна осталась тут, и убрал свидетелей. И не надо быть особым умником, чтобы сообразить — дело в металле. Кто-то специально скрыл эту находку.
Вскоре светящиеся личинки, облепившие потолок и опорные балки, стали редеть, но темнее не стало. Я понял, что впереди появился новый источник света.
А через пару минут, завернув за угол, я неожиданно нашел выход. Вот только он был завален, и лишь у самого потолка шахты просвечивала большая щель, в которую и бил солнечный свет. Судя по всему, было еще раннее
У меня все мышцы разом заныли, когда я осмотрел всю ту кучу валунов и камней, которую следовало разобрать. Причем некоторые камни тут были размером с корову, и как их ворочать, я не представлял.
Но вместе с тем я испытал облегчение и полез вверх, к той самой щели, из которой словно лазер бил солнечный свет. Разбирать завалы — это трудно, но тут хотя бы все понятно, нет никаких загадок и не надо ничего искать. Таскай да таскай камни.
Я теперь вполне понимал ту обезьяну, прыгающую за бананом на высокой ветке. Рядом с ногой палка, ее просят подумать, а она отвечает: «А чего тут думать-то? Прыгать надо».
Подкравшись к просвету, который, к сожалению, был слишком узким для меня, я втянул носом воздух свободы. Там, снаружи, виднелись редкие листья, колосья нависающей травы. Наверняка вход в шахту уже зарос.
Подышав некоторое время свежим воздухом, я принялся сканировать груду камней. Если уж обладаешь стихией, значит, надо пользоваться ей грамотно.
Через пару минут я выяснил, что чуть в стороне находилось нагромождение из самых мелких валунов. Такого размера, которые я все-таки смогу осилить, если как-следует упереться.
Через час, когда работа была в самом разгаре, я присел отдохнуть после десяти минут попыток отвалить валун, прижатый крупным соседом. Тяжелая физическая работа давала прекрасную возможность отвлечься, и я несколько раз просматривал стержень духа, глядя на свою точку в нем.
К сожалению, физический труд меня нисколько не продвигал по служебной лестнице, как я называл этот столб духа. Значит, все-таки нужно развивать стихию или постигать боевые искусства. Эх, где мое копье…
Снова примерившись к валуну, я стал расшатывать его, пытаясь одновременно орудовать стихией под ним, заставлять каменную пыль расползаться. Я помнил, что в том закрытом забое лежали подходящие инструменты, но от одной мысли о том, чтобы туда вернуться, меня пробирала дрожь.
Все, что надо, я выяснил, больше ничем себя там не заинтересую, и коснусь красной жилы…
Страх придал чуть больше сил, и я, надрывая горло от крика, вытолкнул валун. Тот с грохотом скатился вниз, в шахту, а я устало сел, с улыбкой глядя на щель, в которую теперь вполне мог протиснуться. Вот только еще здесь немножко разобрать, да вот тут, с краю.
В грудь влетел огонек духа. Небо все-таки оценило мои усилия. Я покачал головой — вот почему так? Только я набросаю в уме какую-нибудь стройную теорию о Нулевом мире, как он выкидывает мне что-нибудь
Минут через десять я, ругаясь и шипя от боли, все-таки выкарабкался наружу. Я изорвал рубаху, процарапал спину, но, когда оказался на открытом воздухе, боль сразу же прошла. Отодвинув в сторону назойливую ветку какого-то кустика, я наконец вытащил себя на камни и облегченно раскинул руки.
Как хорошо, когда ты свободен, и на тебя не давят тонны горной породы, воздух не пропитан запахом недр, а глаза просто слезятся от яркого солнечного света. Я лежал и улыбался, зажмурившись от удовольствия.
Вот только разлеживаться было некогда. Я открыл глаза, прикрывшись ладонью. Кое-как поднялся, балансируя на камнях, и осмотрелся.
Надо мной была почти отвесная скала, в которой и была прорыта шахта. Скала уходила далеко в стороны и высоко вверх, и я не мог рассмотреть вершины. Тогда я посмотрел в другую сторону.
Здесь когда-то был карьер, судя по всему, но его давно уже свернули. Еще виднелись остатки каких-то деревянных сооружений, напоминающих строительные леса, в разных местах лежали кучи вываленной из шахт породы.
Горизонт не просматривался, его от меня скрывал пологий холм, который упирался в заваленный белым щебнем пустырь перед карьером. Небольшие рощицы росли по краям карьера, поднимаясь местами на холм. Молодые деревца робко пытались завоевать каждый метр пустыря, подкрадываясь ближе к скале, но природе нужно будет еще много времени.
Меня никто не встречал, никаких наблюдателей от Серых Волков я не заметил. Я бодро спустился вниз, пытаясь не переломать ноги. Все-таки дар Скорпионов пагубно влиял на меня, и без копья я теперь чувствовал себя неуверенно.
Я спрыгнул на тропу. Она шла вдоль всей скалы, но через пятьдесят метров я увидел ответвление, которое вело вниз. По этому серпантину можно было спуститься до самого низа.
Вокруг кое-где пробивалась травка, отдельные храбрые кустики пытались выжить в каменистой почве. Тот завал, с которого я спустился, зарос каким-то плющом, наполовину высохшим, и можно было бы и не заметить вход, если не присматриваться.
Пока я спускался, я заметил еще несколько шахт. Некоторые были завалены, а некоторые так и зияли темными квадратами.
Спустившись вниз, я захрустел по щебню, двигаясь к холму. На всякий случай я покручивал вокруг лучом стихии земли, но крупной живности я не чувствовал.
Впервые за долгое время я почувствовал себя свободным. Нет никаких господ надо мной, и я уже знаю достаточно об этом мире. Нет того дурачка, который круглыми глазами смотрел на окружающих, и не осознавал свое место.
А ведь это отличный шанс начать все с нуля. Я понял, что, скорее всего, вышел не там, где планировали Серые Волки. И теперь меня для них нет. Ну, сгинул еще один абитур в пещере, не прошел испытание. Одним меньше, одним больше. Хильда не расстроится, найдет нового.