Мерецков
Шрифт:
Чтобы лучше разобраться в обстановке, я выехал на командный пункт 2-й ударной армии. Оттуда вместе с генералом Клыковым направился в ударную группировку. Мы побывали на ее правом фланге, затем у конников генерала Гусева…
Созванный после моего возвращения Военный совет фронта, на который было приглашено и командование 2-й ударной армии, констатировал, что одной из причин невыполнения этой армией задач является несогласованность в работе Военного совета и штаба армии и, как следствие, отсутствие четкого и твердого руководства войсками. Имелись случаи пренебрежительного отношения к приему пополнения: маршевые роты во время пути горячей пищей не обеспечивались, пунктов обогрева для них не было. Персональный учет раненых и убитых находился в запущенном состоянии, в армии не знали даже приблизительных потерь. Начальник оперативного отдела полковник Пахомов неправильной информацией вводил в заблуждение командование армии и фронта. Перед последними боями штаб 2-й ударной армии допустил грубые просчеты во времени на подготовку войск для боя. Распоряжения для выполнения боевой задачи некоторые части получали с опозданием на день. Я по собственному опыту знаю, какую важную роль в руководстве войсками играет согласованность между командованием и штабом. Без этого условия вести успешные боевые действия вообще нельзя.
Пришлось пойти на крайние меры. По представлению Военного совета фронта ставка отстранила от должностей начальника штаба 2-й ударной армии генерал-майора В.А. Визжилина и начальника оперативного отдела полковника Пахомова. Вместо них были назначены соответственно: полковник П.С. Виноградов и комбриг Буренин. На своем месте остался член Военного совета дивизионный комиссар И.В. Зуев. На должность заместителя командующего 2-й ударной армией был назначен генерал-майор П.Ф. Алферьев.
В те же дни в штаб фронта возвратился уезжавший ранее в Москву К.Е. Ворошилов. Вместе с ним прибыли член ГКО Г.М. Маленков и заместитель командующего военно-воздушными силами Красной Армии генерал-лейтенант авиации А.А. Новиков. На этом же самолете на должность заместителя командующего войсками Волховского фронта прилетел генерал-лейтенант А.А. Власов. Его прислала Ставка… Власов был назначен приказом Ставки командующим 2-й ударной армией.
(Здесь следует сделать уточнение. В начале апреля Мерецков командировал Власова во 2-ю ударную армию во главе специальной комиссии Волховского фронта. Трое суток работали там члены комиссии, беседовали с командирами всех рангов, с политработниками, с бойцами. 8 апреля был зачитан акт, в котором отмечалась масса недостатков. После этого генерал Н.К. Клыков заболел окончательно. Комиссия вернулась в штаб фронта, а Власов остался во 2-й армии. Состоялся разговор по телеграфу Мерецкова с руководством армии:
«Мерецков. Кого выдвигаете в качестве кандидата на должность командарма?
Зуев (член Военного совета). На эту должность кандидатур у нас нет. Считаю необходимым доложить вам о целесообразности назначения командующим армией генерал-лейтенанта Власова.
Власов. Временное исполнение должности командующего армией необходимо возложить на начальника штаба армии полковника Виноградова.
Мерецков и Запорожец (Власову). Считаем предложение Зуева правильным. Как вы, товарищ Власов, относитесь к этому предложению?
Власов. Думаю, судя по обстановке, что, видимо, придется подольше остаться в этой армии. А в отношении назначения на постоянную должность, то, если на это будет ваше решение, я его, конечно, выполню.
Мерецков. Хорошо, после нашего разговора последует приказ» [86] .
20 апреля 1942 года Ставка Верховного главнокомандования своей директивой № 170282 утвердила назначение заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал-лейтенанта Власова командующим 2-й ударной армией по совместительству [87] . Клыкова, как заболевшего, вывезли на самолете в тыл.
86
См.: Коняев Н.М.Власов: Два лица генерала. М.: Вече, 2003.
87
ЦАМО РФ. Ф. 48а. Оп. 3408. Д. 71. Л. 195. Подлинник.
После того как брешь, пробитая нами в районе Красной Горки, была закрыта, войска ударной группы 2-й ударной армии в течение двух недель пытались снова прорвать вражескую оборону на этом направлении, но безрезультатно. Несколько удачнее развивалось наступление 54-й армии Ленинградского фронта. Она прорвала вражескую оборону западнее Киришей и продвинулась на десяток километров. В результате тяжелых и напряженных боев, длившихся в течение всей первой половины марта, ее войскам удалось продвинуться затем еще на 10 километров, но для дальнейшего развития наступления у нее уже не было сил.
В первой половине марта началось затухание наступательных действий на всех направлениях. 2-я ударная армия, вклинившись в глубину расположения противника на 60—70 километров, захватила между дорогами Чудово — Новгород и Ленинград — Новгород большой лесисто-болотистый район. Ее передовые части стояли в 15 километрах от Любани и в 30 километрах от 54-й армии Ленинградского фронта, наступавшей на Любань с другой стороны. Крупная группировка войск противника, зажатая нами в мешке с горловиной в 30 километров, так и осталась там. Завершить окружение и разгромить группировку у нас тогда не хватало сил, а может быть, и умения.
Началась весна 1942 года, а с нею пришли новые заботы. 2-я ударная армия, проникнув глубоко в расположение противника, очутилась в тяжелом положении. Нависла угроза активизации противника, прежде всего ударов его войск по флангам горловины прорыва и перехвата коммуникаций 2-й ударной армии. Тяжесть положения этой армии усугублялась еще тем, что начиналась распутица, нарушилось снабжение.
Напрашивались три варианта решения задачи: первый — просить Ставку усилить фронт хотя бы одной армией и, пока не наступила полная распутица, добиться оперативного успеха; второй — отвести 2-ю ударную армию из занятого ею района и при благоприятной обстановке искать решения оперативной задачи на другом направлении; третий — перейти к жесткой обороне на достигнутых рубежах, переждать распутицу, а затем, накопив силы, возобновить наступление.
Мы придерживались первого варианта. Он давал возможность использовать уже достигнутые результаты и закончить операцию до конца зимней кампании. Не возражала против него и Ставка. Преимущество этого варианта заключалось в том, что он оказывал непосредственное влияние на смягчение обстановки под Ленинградом, а при благоприятном исходе операции достигалось снятие блокады…
И, как бы подтверждая наши опасения, немецкое командование, стянув к участку прорыва свежие части, в том числе пехотную и полицейскую дивизию СС, направило их против наших войск, обеспечивавших коммуникации 2-й ударной армии в районе шоссейной и железной дорог Чудово — Новгород. Оборонявшиеся там части 59-й и 52-й армий, подавленные мощным артиллерийско-минометным огнем и авиацией, не смогли противостоять натиску врага. 19 марта ему удалось закрыть горловину вклинения в четырех километрах к западу от Мясного Бора и тем самым перерезать коммуникации 2-й ударной армии.
Узнав о наступлении противника, я выехал в войска, чтобы на месте принять меры противодействия. Из Ставки в свою очередь последовало указание силами левофланговых соединений 59-й совместно с 52-й армией не допустить перехвата противником коммуникаций 2-й ударной армии и разгромить контратакующие части врага. Руководство боевыми действиями возлагалось на меня лично…
Почти все дни, пока шел бой за очищение коммуникаций 2-й ударной армии, я находился в войсках и лишь изредка приезжал в штаб 52-й армии, чтобы принять решение по вопросам, связанным с действиями всего фронта. Большую часть времени мы проводили в 376-й дивизии. Мне довелось многое повидать за годы войны. И вот сейчас, перебирая в памяти увиденное, полагаю, что те недели были для меня самыми трудными. По накалу событий, по нервному напряжению, им сопутствовавшему, вряд ли можно их с чем-либо сравнить.