Мэри Энн Винигер – Революция одного Генератора

Винигер Мэри Энн

Все привычные каждодневные вещи, которые я делала, должны были быть полностью пересмотрены. Как мне вставать с постели и пересаживаться в кресло, не вставая на ноги? Как мне принимать душ и держать ноги в стороне, чтобы не намок гипс? Я поняла, насколько люди способны к адаптации. Я также поняла, что мне нужно просить о помощи по каждому пустяку. Ух-х! Это было нелегко. Я всегда была очень независимой и просила помощи только в тех случаях, когда это было абсолютно необходимо. Эта ситуация поставила меня в положение, когда необходимость обращаться за помощью была абсолютно во ВСЕМ, что мне надо было делать.

В течение этого месяца с Каролиной я увидела красоту отклика Сакрального центра с другой

стороны. Я не имела такого опыта раньше - это было сильно. Просить Каролину о помощи и слышать ее восторженный сакральный отклик - это было невероятно. Быть принимающей стороной этого «а-ха» и слышать в этом звуке не только то, что для нее это нормально, но и то, что она была счастлива помочь мне - это сражало меня наповал. Я поняла, что могла попросить ее о помощи в чем угодно - она откликалась с радостью, и я не чувствовала себя для нее обузой.

Весь месяц она была с нами - ее отклик для меня был всегда «а-ха». Так как я не могла ничего делать, у нас был очень приятный и простой способ взаимодействия - мы собирали пазлы, играли в карты или игры. Иногда мы вместе делали что-то из бисера. Я научила ее, как управляться со стиральной машиной, потому что я не могла спускаться вниз. Она обожала помогать, и я чувствовала это.

Я провела весь июнь и весь июль в коляске. Наш друг построил небольшой пандус у нашей входной двери так, чтобы я могла забираться в машину. Я наловчилась очень хорошо разворачиваться! Мы стали выбираться из дома, и один раз Майкл привез нас с Каролиной в торговый центр, где мы провели весь день - она возила меня на коляске по магазинам. Кроме того, я могла и сама ездить, но не долго. Мои руки быстро уставали. Мы прекрасно провели день вместе, и она примеряла одежду и откликалась на то, что она хотела бы в подарок на день рождения.

В это время умер муж моей сестры. Он был болен лейкемией в течение многих лет, и пришло время его телу освободиться от боли. Он скончался в больнице, и моя сестра была с ним. Она позвонила мне сразу, как только это произошло. Я чувствовала себя такой беспомощной в Эшвилле. Мне так хотелось быть с ней, но с инвалидной коляской и с необходимой мне помощью я знала, что это бы только добавило ей проблем к тем, которые она уже имела на данный момент. Тем не менее, для меня было трудно не сесть в самолет и не полететь к ней. Мой сакрал даже откликнулся ехать - но мой муж спросил, не слишком ли хлопотным будет для моей сестры возиться с моим креслом и помогать мне все время. Мой сакрал ответил «а-ха» - слишком. Поэтому я осталась.

Мы с сестрой разговаривали несколько раз в день. Она знала, что тело ее мужа не нужно беспокоить в течение 72 часов. Мы говорили об этом, когда умер наш отец, и она спросила об этом снова, чтобы убедиться, что она все понимает правильно. Когда все закончилось, она позвонила и спросила, можно ли ей приехать к нам в Эшвилл. Я тотчас с радостью откликнулась «а-ха». Мне было почти больно, что я не могла физически быть с ней. Через неделю после смерти ее мужа она приехала. Опять же, я снова была поражена тем, как жизнь разворачивается - для нее это было идеальным вариантом - гораздо лучше моей поездки к ней. Мы с Майклом и Каролиной создали ей комфорт и окружили любовью. Я могла чувствовать боль моей сестры внутри себя - и я была так рада, что она приехала, чтобы побыть с нами. Мы просто сидели вместе, болтали и делились. Иногда что-нибудь вызывало в ней эмоциональный всплеск, и я просто обнимала ее или держала ее за руку. В эти моменты нет слов

просто близость глубокой связи между двумя людьми. Она пробыла с нами неделю. Когда она уезжала, я видела - в ней уже начался процесс исцеления, для которого необходимо время.

В начале августа сняли гипс с моей правой ноги - он был заменен на большой

черный сапог. Я назвала это моим ботинком Дарта Вейдера. Теперь я могла немного опираться на эту ногу, и уже было проще менять позы. Девочки приехали со своего Кубка Мира, и Каролина вернулась домой. Мы с Майклом все еще обсуждали поездку на Ибицу 1-го сентября. Я продолжала отвечать «а-ха», но судя по своим возможностям, не могла понять, как мне удастся это сделать. Но я знала - если мой сакрал откликается, то он говорит о наличии энергии, чтобы это сделать.

К середине августа был снят другой гипс, и теперь у меня было два сапога Дарта Вейдера. Я начала использовать ходунки. Мне не разрешили полностью опираться на левую ногу со сломанной лодыжкой, так что мои руки действительно принимали на себя большую часть моего веса. Пока я не могла сильнее опираться на эту ногу, я не могла использовать костыли.

Каждый год в августе моя дочь организовывала садовую вечеринку. Это время для того, чтобы отпраздновать дни рождения девочек и шанс для всех ее друзей собраться вместе. Я выдала «а-ха» идти на эту вечеринку, но понятия не имела, как я собираюсь преодолеть две ступени, чтобы попасть к ней домой. Мне понадобилось много времени, чтобы сделать эти два шага - это было то еще испытание, чтобы наконец-то справиться со ступеньками и зайти в дом.

Наш дом по-прежнему был полон мебели и вещей, которые нужно было разобрать, прежде чем уезжать. Я была рада, что я уже начала сортировать вещи еще до того, как мы поехали в Цюрих. Но предстояло так много еще сделать. Один наш друг связался в Калифорнии с какой-то из своих знакомых, которая хотела переехать в Эшвилл и искала дом. Когда она приехала из Калифорнии, она не только захотела взять в аренду наш дом - она также захотела оставить почти всю нашу мебель! Остальную мебель забрала себе другая наша подруга. Я не могла поверить такой удаче. Все решалось настолько просто.

Девочки помогли мне организовать гаражную распродажу - удивительно, насколько много можно сделать, сидя в инвалидной коляске! В этой коляске я могла паковать коробки для переезда, чемоданы, ковры - и я могла делать все эти вещи, потому что мой сакрал просто продолжал откликаться на все это «а-ха». Большую часть времени я была потрясена тем, что он говорил мне, что я могу это сделать! В последние несколько дней в нашем доме в Эшвилле я наконец могла использовать костыли. Сначала было трудно - я не могла полностью опереться на одну ногу, не испытывая боли. Я могла приложить только 50% веса на ногу со сломанной лодыжкой. Но теперь я была в состоянии пройти вверх и вниз по двум ступенькам, чтобы навестить свою дочь, и я чувствовала, какое это для меня огромное достижение.

Мы провели последние несколько дней в отеле, и в последнюю ночь перед вылетом у нас состоялся замечательный ужин с Мадху и девочками. Это было и вдох- новляюще, и грустно. Я знала, что вернусь в ноябре, чтобы провести с ними день Благодарения. Я была так рада, что откликнулась на это - было бы намного труднее уезжать, если бы я не знала, что я увижу их снова так скоро.

Мой муж через интернет нашел для нас на Ибице дом на сентябрь. Мы чувствовали, что сможем найти постоянное жилье в течение этого времени. После довольно долгого путешествия в коляске, в самолетах и на автомобилях, мы остановились перед нашей временной квартирой. Там были по крайней мере десять ступенек вниз к маленькой каменной площадке и еще шесть до парадного входа. Увидев столько ступеней, мой ум вскипел. Она закатил такую истерику у меня в голове, которую, слава богу, могла слышать только я: «Мы не будем скакать вниз и вверх по всем этим лестницам! Ты же знаешь, что мы только что начали пользоваться костылями? Мы не сможем с этим справиться. Давай проведем ночь в машине».