Мэри, Мэри
Шрифт:
— Врачи говорят, что с тобой все будет в порядке, Алекс. Хотя это понятие относительное.
В меня уже стреляли раньше. Это было больно — тут уж ничего не поделаешь, — но поправимо.
— Я поправлюсь, — пообещал я Нане. — И душой, и телом.
— Я попросила детей подождать снаружи. Хочу сказать тебе кое-что, прежде чем они войдут.
— Ох-ох! Очередная головомойка? Сегодня вроде не банный день.
Она не ответила на мою улыбку, а осторожно взяла меня за руку.
— Я каждый день благодарю за тебя Бога, Алекс. Я благодарю Его за то, что он позволил мне тебя вырастить и увидеть, каким человеком ты стал. Но я хочу напомнить тебе, почему ты воспитывался у меня и что произошло между твоими родителями перед тем, как они умерли. Проще говоря, я хочу сказать, что Дженни, Деймон и Али заслуживают большего, чем имел ты. — Нана выдержала паузу, чтобы подготовить меня к тому, что прозвучит дальше. — Не оставляй их сиротами, Алекс.
Глава 120
Я собирался ответить, но Нана перебила меня, повысив голос:
— Дай мне договорить. И не смей со мной спорить.
Я пожал плечами, не обращая внимания на боль в руке и шее.
— Молчи и слушай, что говорят тебе опыт и мудрость. Может, хоть так ты чему-нибудь научишься.
Мы обменялись долгими взглядами. К моему горлу вдруг подкатил комок, хотя то, что я чувствовал, не было болью или грустью. Скорее, благодарностью и безмерной любовью к этой маленькой, но невероятно сильной женщине, которая накопила столько мудрости, что ее хватило бы не только на ее жизнь, но и на мою собственную.
— Можешь не верить, но я всегда тебя слушал, — заметил я.
— Верно, а потом шел и делал то, что считал нужным.
Дверь в палату приоткрылась, я увидел озабоченное лицо Деймона, и мое сердце сжалось.
— Посмотрите-ка, кто пришел! — Я украдкой вытер глаза. — Глава семьи.
— Дженни сказали, что она не может войти, потому что ей еще нет двенадцати, — пожаловался Деймон.
Я сел в кровати.
— Где она?
— Я здесь. — Из-за прикрытой двери послышался возмущенный голосок Дженни.
— Тогда заходи, пока тебя кто-нибудь не увидел. Не бойся, никто тебя не арестует. Могут арестовать меня, если будешь торчать в коридоре.
Дети мгновенно вбежали в палату и бросились ко мне, но застыли, увидев, что я весь в бинтах. Я протянул свободную руку и сгреб их в охапку.
— Долго ты тут еще пробудешь? — воскликнула Дженни.
— Через пару дней вернусь домой.
— Вряд ли, — вздохнула Нана.
Деймон внимательно осмотрел мои повязки.
— Тебя сильно ранило?
— Сильно, — снова пробурчала Нана.
— Бывало и хуже, — возразил я.
Деймон и Дженни смотрели на меня с немым упреком. Интересно, кто здесь взрослый — я или они? Мне вдруг показалось, что они оба стали заметно старше. Я и сам чувствовал себя немного постаревшим.
Внезапно я сообразил, что мои дети будут взрослеть и расти дальше, не важно, вижу я это или нет. Простая мысль, но до сих пор она как-то не доходила до моего сознания.
Наконец я сдался.
— Да, — признал я. — Меня сильно ранило.
И снова эти жуткие слова — «не оставляй их сиротами, Алекс» — заставили меня крепко прижать детей к себе, так крепко, что у меня заныло плечо, но я не отпускал их, хотя и не мог сказать вслух, какие мысли меня мучают.
Глава 121
Я провел в больнице почти неделю — мой новый рекорд стационарного лечения и, вероятно, новое предупреждение. «Сколько их еще будет, Алекс?»
В пятницу около шести часов вечера мне позвонила детектив Жанна Галетта.
— Алекс, ты уже слышал новости? — спросила она. — Или тебе никто не сообщил?
— Какие новости, Жанна? Что меня выписывают завтра утром?
— В первый раз об этом слышу. Нет, но вчера вечером Мэри Вагнер призналась во всех убийствах «Мэри Смит».
— Но она их не совершала. Преступник — Майкл Белл.
— Да. Даже Мэддокс Филдинг знает это. Никто ей не поверил, однако она призналась. А прошлой ночью Мэри Вагнер повесилась в своей камере. Она мертва, Алекс.
Я глубоко вздохнул и покачал головой:
— Мне очень жаль, Жанна. Очень жаль. В ее смерти виноват Белл. Еще одно убийство на его совести.
На следующее утро, к моему удивлению, меня действительно выписали из больницы. Я сразу позвонил домой и даже успел на самолет в Бостон. Там я пересел на челночный рейс в Вашингтон.
В аэропорту я без труда поймал такси и к семи часам вечера уже мчался на юго-восток, чувствуя, как мое тело заливает теплая волна. В гостях хорошо, а дома лучше. Может, для других это не так, но я всегда знал, что лишь в своем гнезде могу чувствовать себя счастливым.
Такси остановилось перед домом на Пятой авеню, и внезапно я обнаружил, что сломя голову несусь по стриженой лужайке, а потом взлетаю на крыльцо, перескакивая через две ступеньки.
В следующий момент я подхватил на руки маленького Алекса и вскинул его высоко в воздух. Плечо пронзила боль, но я не обращал на нее внимания. Обернувшись, я крикнул таксисту, который усмехался, глядя на нас через открытое окно:
— Сейчас, сейчас! Одну минутку!
— Все в порядке, парень. Можешь не спешить. Счетчик все равно работает.