"Мерседес" на тротуаре
Шрифт:
— Эй, слышишь, корреспондент! Ты про налоги спрашивал. Так вот: налогов твоих нам не надо. Подоходный, за бездетность и все. Хана. Ничего больше платить не стану.
— Замечательно. Полностью присоединяюсь к предыдущему оратору. — На улице меня поджидает давешний кобелек. Он черными глазами-пуговками с ненавистью оглядывает мой ботинок и, тяжело вздохнув, заползает под вагончик.
Гараж № 147 открыт. Положительно, в такой удачный день стоит купить лотерейный билет. Феррари мне обеспечен. Ну, не Феррари, так «Жигули» наверняка.
Я рассуждал о Феррари и рысью несся к распахнутым створкам гаража.
— Эй, пацан, постой-ка. — Вряд ли это не ко мне. Бог снова переметнулся на сторону противника. Почему он слишком часто старается помочь моим врагам, ущемляя мои права и интересы? Почему? Чем я заслужил такой несправедливый, односторонний подход? Я не очень рассчитывал найти в гараже № 147 останки белого «запорожца», но еще меньше хотел встретить, компанию, изуродовавшую мое, некогда симпатичное, лицо. И, надо же, встретил именно их — Стой, тебе говорят. — Чего надрываются? Куда я денусь? Передо мной ворота гаража, справа ворота гаража, слева, то же самое. Поразительно однообразный пейзаж. И называется этот пейзаж: тупик. А в тупике я — потенциальный трупик. Медленно оборачиваюсь. Они идут не торопясь. Знают о моем бедственном положении. «Интеллигент» — посередке, два квадратных «джипика» — по краям.
Смотрю на серое низкое небо и понимаю, как мне не оно мне нравится. Я люблю небо в любом его состоянии. Даже во время слякотных осенних дождей. И не желаю с ним расставаться ни на время, ни навсегда.
— Глядите-ка, мы, кажется знакомы? — Это «интеллигент». «Джипики» ухмыляются молча. Да и о чем говорить. Все и так ясно. Не к добру я помянул сибирскую триаду. Она, как нечистая сила, легка на помине.
— Каким ветром в наши края? — Все-таки, «интеллигент» до неприличия настойчивый. «Каким ветром»? Никаким. По глупости. Теперь я это отчетливо понимаю.
— Гулял и забрел. А что, нельзя? — Взял на себя инициативу язык. Если выкарабкаюсь сегодня, обязательно вырву этого выскочку. Положу в холодильник в морозилку. Пусть там с сардельками разговаривает.
— Почему нельзя? Очень даже можно. Считай себя почетным гостем нашего гаража. Ты ведь, кажется, хотел посмотреть, что мы в нем храним?
Я изо всех сил сжимаю челюсти, но язык ухитряется сквозь зубы выдать:
— Отчего бы ни посмотреть, коли экскурсия бесплатная… — Пацаны быстро перестраиваются. Теперь в центре композиции вышагиваю я. Чуть впереди — главарь, по бокам здоровячки с кулаками 45-го размера. Этот размер мне до смерти не забыть. Жаль, что память испытывать осталось недолго.
— Я думал, что мы твое любопытство вылечили. Ошибся. Придется повторить курс и увеличить дозу. — Философствует впереди наш командир. Он не знает, что я сторонник гомеопатии. Надо бы проинформировать.
— Может стоить изменить методику? — С наивным видом спрашиваю у философа от бандитизма. — Скажем, попытаемся заняться гомеопатией?
— А это мысль. — Неожиданно подхватывает мою идею «интеллигент».
– Часто, долго, но понемногу. Мне нравиться. Рациональное зерно присутствует.
— Лучше: часто, много и от души,
Меня впихивают в полутемный гараж. Мерседеса в нем нет. Есть микроавтобус Toyota. Наверное, именно на нем перевозят мебель. Интересно: они мой выпотрошенный труп повезут в шкафу или в серванте?
Один из качков садиться за руль. Мотор, несмотря на морозец, схватывает легко. Другой качок прижимает меня к стенке гаража и держит в сплющенном состоянии, до тех пор, пока в помещении от Toyota ни остается только сладковатые выхлопные газы. Двери гаража закрывают, зато открывают крышку смотровой ямы.
— Лезь. — Я раздумываю как поступить. «Джипик» нежно прижимавший меня к стене, устает ждать и пинком подсказывает мне правильное решение. На этом мое путешествие в преисподнюю не заканчивается. Успеваю только подняться с четверенек, как кто-то, шумно отдуваясь и покряхтывая, спрыгивает следом. Не могут эти парни и минуты прожить без Андрея Петрова. Как тут не зазнаться?
Испытать очередной приступ мании величия мне не удается. Пол под ногами неожиданно проваливается и я лечу в черную вонючую пропасть погреба. Судя по запаху, картошку сюда засыпали года два назад и с тех пор ее судьбой не интересовались. Меня тоже приговорили к двухлетнему заключению?
— Посиди, дружок. За жизнь подумай. Вернемся — займемся твоим лечением. — Доносится сверху хрипловатый баритон. — Значит, говоришь, гомеопатия?
— Эй, мужики, а где обед? Компот, черная икра, ананасы? — Пытаюсь из недр земли докричаться до совести своих тюремщиков.
— Под ногами покопайся. Там тебе и компот, и черная икра, и ананасы, и шампанское.
— Хорошо пошаришь, может бабу найдешь!
Качок, он и есть качок. Грубость выражений и скудность ума. Такое не поддается ни лечению, ни перевоспитанию.
Крышка погреба закрывается, щелкает замок. Слышу, как пацаны долго возятся с воротами. Наверное, снег попал в пазы створок и не дает воротам закрыться. Возня над головой прекращается и наступает бесконечная, пустая тишина.
Чем жизнь отличается от приключенческого романа? В основном, отсутствием Happy end'а. В романе, глаза героя, попавшего в мою ситуацию постепенно привыкают к темноте и он находит подземный ход. К моменту возвращения злых, неугомонных бандитов, в страшной темнице вместо узника остается только запах дорогого мужского одеколона и небрежный привет на стене. Что-нибудь вроде: «Ушел на базу. И не ждите…»
У меня то ли глаза не те, то ли темнота не правильная, то ли темница построена по спецзаказу второпях. Только никакого подземного хода я не нахожу. Кругом одна гнилая проросшая картошка. Интерьер унизительный, отвратительный, а главное, не соответствующий никаким санитарным нормам.
Я хожу по кругу вдоль плесневелых стен. Под ногами хлюпает вонючая жижа. Над головой зияет труба лаза. Ни лестницы, ни идей, ни противогаза. В этой квартирке я не помру с голоду. До голодной смерти мне не дожить. Я задохнусь в зловонье. Не то, что бы с детства Андрей Петров мечтал умереть как-нибудь иначе. Признаюсь честно: я вообще мечтал жить вечно. Но такой смерти и врагу не пожелаешь.