Мертвая улика

Леонов Николай

– Вот, уже хоронят, – полушепотом сообщил мужичок. – Это мы вовремя…

– Ты уверен, что это те самые похороны? – спросил Крячко у мужичка.

– А то какие же еще! Вот и Надюха… дочка… зачем же ей стоять у чужой могилы? Они самые, не сомневайся!

Крячко подошел к толпе и стал неподалеку. Он попытался сразу же вычислить среди народа Надежду, дочь убитой старухи. И почти моментально вычислил. Скорее интуитивно, чем по приметам, ибо откуда он мог знать ее приметы? Но Станислав был уверен, что это именно она, дочь.

Надвинув на глаза шляпу, чтобы не было видно, куда и на кого он смотрит, Крячко принялся наблюдать. Похоже,

гроб уже опустили в могилу, и сейчас четверо мрачных мужчин ковыряли лопатами мокрую глину и швыряли ее в яму. Люди молча наблюдали за этим печальным действом. Никто не плакал и не причитал, даже дочь. Она, почти не шевелясь и не обращая внимания на моросивший дождь, стояла и молча смотрела в какую-то одну точку, но куда именно, Крячко понять не мог. Да это было и неважно. Важным было другое – имела ли дочь какое-то отношение к гибели матери. Но, конечно, так вот сразу на этот сложнейший вопрос ответить было невозможно. Поэтому Крячко только и оставалось, что стоять и наблюдать. И еще ждать, когда завершится процедура похорон. Тогда он сможет подойти к дочери и попытаться затеять с ней разговор.

Наконец над ямой вырос глиняный холмик. Мрачные мужики пригладили его лопатами, развернулись и ушли. Стали уходить и немногочисленные люди, стоявшие у могилы, и скоро там осталась лишь дочь и еще две какие-то женщины. А потом и они, оступаясь и путаясь в мокрой листве, усыпавшей кладбище, направились к воротцам в кладбищенской ограде.

Крячко надел шляпу правильным образом и подошел к дочери.

– Надежда Михайловна? – спросил он.

– Да, – взглянув на него, сказала женщина.

– Я из уголовного розыска, – сказал Стас. – Вот мое удостоверение. Простите, что надоедаю вам в такой момент, но… Я из Москвы, из Главного управления уголовного розыска. Приехал расследовать убийство вашей матери. И вот угодил аккурат на похороны. В общем, не рассчитал, за что еще раз прошу прощения. Если вам сейчас неудобно разговаривать, то назначьте другое время и место. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Ничего, – сказала женщина, – можно и сейчас. Какая разница?

– Тогда, может быть, сядем в мою машину? – предложил Крячко. – Я довезу вас куда скажете, а заодно и поговорим. Вот только… – он посмотрел на двух женщин, топтавшихся рядом. – Лучше, если наш разговор будет без свидетелей. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Да, – коротко ответила женщина, глянула на женщин, и они тотчас же молча отошли в сторону и побрели куда-то по аллее.

– Сами-то они доберутся до города? – спросил Крячко.

– Доберутся, – сказала женщина. – Отсюда ходит автобус каждые полчаса.

– Вот и замечательно, – сказал Стас и огляделся, не видно ли где словоохотливого мужичка. Мужичка нигде видно не было, и это Станислава успокоило. Никакие попутчики на обратную дорогу ему были не нужны. Разговор с дочерью убитой старушки предстоял приватный.

– Прошу в машину, – сказал Крячко женщине.

Она молча подошла к автомобилю, подождала, когда Крячко откроет дверцу, и так же молча села на переднее сиденье. «М-да…» – подумал Крячко, трогаясь с места. Он придавал очень большое значение первым визуальным наблюдениям над незнакомым ему человеком и тем выводам, которые следовали из этого наблюдения. Он считал, что именно самые первые впечатления дают правильное представление о человеке. Конечно, потом, в ходе дальнейшего общения, непременно появятся какие-то другие, дополнительные и

уточняющие моменты, и это также очень важно, но все же гораздо важнее первое впечатление. По мнению Станислава, в самые первые моменты знакомства человек еще не успевает придумать, какую ему играть роль, и тем более в нее вжиться, и потому он всегда бывает самим собой – таким, какой он есть на самом деле. Это уже потом, по ходу общения он надевает на себя маску – и попробуй-ка ее с человека сорвать! А в самые первые моменты общения человек беззащитен, и срисовать его психологический портрет – проще простого.

Вот потому-то Крячко и приглядывался к женщине, едущей с ним в одной машине. И, надо сказать, первичные наблюдения его озадачили и даже отчасти смутили. Он видел перед собой обычную женщину, простую, усталую, сгорбленную от свалившегося на нее несчастья и растерянную, как оно всегда и бывает, когда умирает близкий человек. К тому же этот близкий человек не просто умер, а его убили, и это обстоятельство угнетало женщину еще больше, как и полагается в таких случаях. Ничего иного, никакого потаенного смысла Крячко покамест в женщине не видел и не чувствовал, вот именно это его и озадачивало. Тут было одно из двух: либо женщина была настолько коварной и хитрой, что ей могла бы позавидовать даже пресловутая Миледи из «Трех мушкетеров», либо версия о причастности дочери к убийству матери была в корне неверной. Крячко чувствовал, что, скорее всего, именно версия никуда не годилась, и женщина, соответственно, не имела никакого касательства к убийству. Однако чувства чувствами, но ведь нужны еще и факты. Факты, они важнее чувств. И поэтому с женщиной надо поговорить, задать ей правильные вопросы и постараться получить на них правильные ответы.

Однако первой заговорила женщина, а вовсе не Крячко.

– Вы сказали, что вы из Москвы? – спросила она.

– Да, оттуда, – ответил Стас.

– И вы специально прибыли, чтобы расследовать убийство моей мамы?

– Можно сказать и так, – согласился сыщик.

– Что же, – недоверчиво усмехнулась женщина, – это такое сложное дело?

– Любое преступление по-своему сложное, – уклончиво ответил Крячко. – А уж тем более убийство.

– А что же местная полиция?

– Тоже работает. А мы помогаем.

– И как успехи? – бесстрастно поинтересовалась Надежда.

– Ищем…

– Понятно. Я чем-то могу помочь?

– Возможно, – сказал Крячко.

– Чем же?

– Она ваша мать, а вы – ее дочь. Близкие люди, у которых много общего. В том числе и общие тайны.

– Вы хотите знать наши семейные тайны? – Впервые за все время разговора в голосе женщины почувствовалось удивление. – Зачем?

– Я не хочу знать ваши тайны, – скривился Крячко. – Просто мы расследуем убийство вашей матери и покамест понятия не имеем, кто преступник. А вдруг…

– А вдруг это я, – перебила полицейского женщина. – Вы же именно это хотели сказать?

Крячко до такой степени не ожидал этих слов от собеседницы, что едва не съехал в кювет. Вывернув руль и выехав на ровную дорогу, он нажал на тормоз и остановился.

– Думаю, что вы здесь ни при чем, – глянул он на женщину. – Во всяком случае, я не могу себе представить, чтобы убийцей были именно вы. Хотя знаете, в жизни случается всякое. Это я говорю вам как старый сыщик.

– Значит, я вне подозрения, – устало усмехнулась женщина. – Что ж, и на том спасибо. Но все же – за что мне такая честь?