Мертвая ведьма пошла погулять

Харрисон Ким

«И я должна быть по этому поводу счастлива? Это ты хочешь со мной разделить?» Мой пульс замедлился, и я осела в кресло. Я сильно сомневалась, что мои колени и дальше станут меня держать. Мне было интересно, какая часть моей слабости имела своей причиной растраченный адреналин, а какая– Айви, вовсю качающую в воздух утешные феромоны. «А, будь оно все трижды проклято!» Я уже и так прыгнула выше головы. Особенно, если здесь был замешан Пискари.

Говорили, что Пискари– один из самых старых вампиров в Цинциннати. Он не доставлял особых проблем и держал своих немногочисленных вампиров по струнке. Пискари тщательно и не покладая рук работал над этой системой, занимаясь всей бумажной работой

и заботясь о том, чтобы каждая добыча какого-то из его вампиров выглядела вполне законной. Он был куда больше простого владельца ресторана, каким предпочитал представляться. По поводу старших вампиров в ВБ существовала политика типа «не спрашивай, а узнаешь, не рассказывай». Имя Пискари едва ли не чаще всего упоминали в связи с незримой борьбой за власть в Цинциннати, но поскольку он платил налоги и вовремя продлевал свою лицензию на торговлю спиртным, с ним никто ничего поделать не мог – или не хотел. Но если какой-то вампир представляется безвредным, это значит лишь то, что он попросту умнее большинства.

Мои глаза опять переметнулись на Айви. Она стояла, обхватив себя руками, словно была чем-то расстроена. «О боже, – подумала я. – Что я здесь делаю?»

– А кто тебе Пискари? – спросила я, слыша в своем голосе дрожь.

– Никто, – ответила она, и я саркастически фыркнула. – Нет, правда, – стала настаивать Айви. – Он просто друг моей семьи.

– Дядюшка Пискари, ага? – ядовито спросила я.

– На самом деле, – медленно отозвалась Айви, – ты куда ближе к истине, чем можешь себе представить. В 1700-х годах Пискари стал главой того самого рода живых вампиров, из которого вышла моя мать.

– И с тех пор он мало-помалу пил из вас кровь, – столь же ядовито заметила я.

– Ничего подобного, – с болью возразила Айви. – Пискари меня никогда не касался. Он мне почти как второй отец.

– Возможно, он просто дает твоей крови настояться в бутылке.

Демонстрируя необычную для себя тревогу, Айви пробежала рукой по волосам.

– Нет, все не так. Правда.

– Тогда классно. – Сгорбившись, я уперлась локтями в стол. Итак, теперь мне следовало тревожиться об избранных наследниках с силой старших вампиров, вторгающихся в мою церковь? Почему же Айви раньше мне этого не рассказала? Я категорически не желала играть в эту проклятую игру, если правила в ней постоянно менялись.

– Что тебе от меня нужно? – снова спросила я, боясь, что Айви может сказать что-то такое, после чего мне придется уйти.

– Ничего.

– Лгунья, – сказала я, намереваясь продолжить, но когда я оторвала глаза от стола, Айви на кухне уже не было.

Поняв это, я резко выдохнула. Сердце опять заколотилось, и я встала. Обхватив себя руками, я принялась оглядывать пустые столешницы и безмолвные стены. Терпеть не могла, когда Айви так делала. Мистер Фиш на подоконнике дергался и извивался как червяк. Он, судя по всему, тоже этого терпеть не мог.

Медленно и неохотно я повесила на место свои амулеты. Мои мысли последовательно переключались с фей-ской атаки у передней лестницы на «кляксы» верлисов, сложенные в кучку на заднем крыльце, а затем на слова Киста о том, что вампиры только и ждут, пока я сбегу от Айви и окажусь вне ее защиты. Я была в ловушке, и Айви прекрасно об этом знала.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я постучала в пассажирское окно машины Фрэнсиса, привлекая внимание Дженкса.

– Сколько сейчас времени? – негромко спросила я, поскольку по всей этой автостоянке разносились даже шепотки. Камеры меня записывали, но пленку никто не просматривал до тех пор, пока кто-нибудь не жаловался по поводу взлома.

Дженкс упал с защитного козырька прямиком на кнопку опускания стекла с сервоприводом.

– Пятнадцать минут двенадцатого, – сказал он, когда стекло опустилось. – Как думаешь, может, время начала допроса Каламака было изменено?

Я покачала головой и поверх машин на автостоянке взглянула на дверцы лифта.

– Нет. Но если я из-за него опоздаю, то буду сильно недовольна. – Я поправила на себе юбку. К моему огромному облегчению друг Дженкса наконец-то вчера заявился с моими шмотками и ювелирными украшениями. Вся моя одежда теперь висела аккуратными рядами или покоилась чистыми стопками в моем платяном шкафу. Приятно было видеть ее там. Вервольф проделал славную работу со стиркой, сушкой и складыванием всего-всего, и я даже задумалась о том, сколько он запросит, чтобы каждую неделю стирать мои вещи.

Найти для носки что-нибудь одновременно консервативное и соблазнительное оказалось делом совсем не таким простым. В конце концов я остановилась на красной юбке, простых колготках и белой блузке, пуговицы которой предельно легко было застегивать и расстегивать. Мои новые серьги в виде колец были слишком малы, чтобы Дженкс там восседал, по поводу чего весь первый час феек только и жаловался. Теперь, когда мои волосы были подобраны вверх и аккуратно разделены на пару рыжих конских хвостиков, я выглядела сущей пигалицей-студенткой. Впрочем, не рыжих. Маскировочный заговор работал– я снова была большеносой брюнеткой, буквально сочась лавандовыми духами. Фрэнсис наверняка бы узнал, кто я на самом деле, но, раз уж на то пошло, этого я от него и хотела.

Я принялась нервно выковыривать грязь из-под ногтей, мысленно беря на заметку при первом же удобном случае их отполировать. Красная эмаль бесследно исчезла после моего обращения в норку.

– Я ничего выгляжу? – поинтересовалась я у Дженкса, возясь с воротником блузки.

– Ага, ничего.

– Ты даже не посмотрел, – пожаловалась я в тот самый момент, когда лифт вдруг затрезвонил. – Это может быть он, – сказала я. – Зелье у тебя наготове?

– Мне только крышку отковырнуть, и я его с головы до ног оболью. – Дженкс опять закатил стекло вверх и метнулся в укрытие. Между потолком машины и защитным козырьком балансировал подвешенный мною туда пузырек «снотворного» зелья. Фрэнсису, однако, будет предложено думать, что это нечто куда более зловещее. Пузырек должен был послужить для Фрэнсиса славным стимулом, чтобы он согласился позволить мне занять его место на допросе Каламака. Подобный наезд на взрослого мужчину, пусть даже слабака и размазню, был делом заковыристым. Не то чтобы я собиралась вырубать Фрэнсиса и засовывать его в багажник. Но если оставить его без сознания там, где любой сможет его найти, меня застукают.

Мы с Дженксом уже целый час околачивались на автостоянке, делая небольшие, но весьма существенные модификации спортивной машины Фрэнсиса. Дженксу потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы закоротить тревожную сигнализацию, а также расфеячить замки дверцы водителя и окон. Я должна была дождаться Фрэнсиса снаружи машины, однако моя сумочка уже была засунута на пассажирское сиденье.

Фрэнсис заполучил себе не машину, я сущее загляденье: красный автомобиль с откидным верхом и кожаными сиденьями. Там был двойной контроль климата. Стекла могли становиться непрозрачными– это я знала, потому что сама попробовала. Там даже имелся встроенный мобильный телефон, аккумуляторы к которому теперь лежали у меня в сумочке. Буквенный номерной знак гласил: АРЕСТОВАНО. Проклятая штуковина имела в себе столько всяких хитрых приспособлений, и для снятия каждого из них нужен был допуск. Вдобавок в машине все еще пахло новизной. «Взятка, – с уколом ревности задумалась я, – или деньги за молчание?»