Мертвая земля
Шрифт:
Артем, Тимур и Олег прижались друг к другу и кричали во все горло! В их глазах стоял такой ужас, что даже меня прошиб озноб. Отбежав немного в сторону, так, чтобы мои пацаны не попали на линию огня, я вскинул автомат и сделал короткую очередь в три патрона.
Автоматные пули со смачным хлопком попали в спину мертвого пограничника, тот всего лишь покачнулся и сделал еще один шаг навстречу к пацанам. Это спрашивается как? Три пули в спину, а он сука, даже не вздрогнул. Я сделал еще несколько выстрелов. Никакого результата. Тело пограничника остановилось и медленно повернулось в мою сторону.
То, что повернулось в мою сторону, не могло быть человеком. Это была тварь! Бестия! Исчадие ада! Бледная кожа, запавшие глаза и развороченная шея, с залитой кровью курткой. Но самым страшным были - глаза! Пустые и мутные, затянутые какой-то пленкой. Глаза были безжизненными и пустые, но одновременно с этим в них плескалась тьма! Тьма, которая заставляла сжиматься от страха, всех кто в них смотрел.
Вскинув автомат, я выстрелил несколько раз в голову мертвого пограничника. Пули, попав в голову мертвецу, откинули его назад, он упал и больше не встал. Я продолжал стрелять в голову покойника, вбивая пулю за пулей в него. Разрядив остатки магазина, я превратил голову пограничника в кровавую кашу. Даже после того, как закончились патроны в магазине, я продолжал, раз за разом нажимать на спусковой крючок.
– Командир, вы видели это?
– ошарашено спросил Тимур.
– Оно встало и шло! Видели его глаза?
– Видел. Успокойся, он уже не встанет! Оденьтесь, - парни, как разделись по приказу автоматчиков, так и продолжали стоять в одних трусах.
Я тоже конечно был не совсем одет, но на мне хоть были штаны и ботинки с развязанными шнурками. Подобрав оброненный пограничником автомат, я внимательно посмотрел на труп второго пограничника, но тот, слава богу, не предпринимал никаких попыток, чтобы встать. А почему? Потому что, я сразу же выстрелил ему в голову.
– А-ааа! Помогите!
– закричал Сашка Огурцов, которого я оставил рядом с раненым братом.
Обежав грузовик, я увидел страшную картину - Паша Огурцов, который еще минуту назад лежал с развороченной грудной клеткой, схватил обеими руками своего брата за отворот куртки и, вцепившись зубами в шею, вырвал из неё кусок. Саша кричал, как сумасшедший, пытаясь отбиться от своего брата, который совершенно спокойно вгрызался в шею, вырывая кусок за куском. Кровь, из разорванной артерии била вверх, высоким фонтаном.
Да, что ж это такое делается? Вскинув автомат к плечу, я выпустил несколько очередей в сторону, борющихся друг с другом братьев Огурцовых. Бил, стараясь попасть в головы. Выпустив полрожка, я размозжил головы обоим братьям. Все, с меня хватит! Теперь каждый мертвый или смертельно раненный будет получать контрольный выстрел в голову! Только так и не иначе! Вначале пуля в башку, а уж потом все остальное!
– А, ну подобрали сопли! Быстро оделись!
– крикнул я, оставшимся в живых подросткам.
– Вещи закидывайте в кунг грузовика!
– А, что с братьями делать?
– спросил Тимур.
– Здесь оставим?
– Поднеси к телам, их спальные мешки. Тела завернем в спальники, потом похороним, - ответил я, завязывая шнурки. Не хватало еще упасть где-нибудь, зацепившись за шнурки.
Я подошел к телам убитых автоматчиков и ничуть не стесняясь, принялся за сбор трофеев. Первым делом я снял с трупов обувь и ремни. Подсумки под автоматные рожки, штык-ножи, фляга, фонарик, и простреленный бронежилет - стали моими трофеями. Все остальное было обильно залито кровью, поэтому я не стал это трогать. Возле второго тела я подобрал еще один автомат. Подойдя к кунгу, я обыскал третье тело, которое лежало рядом с машиной. Картечная дробь превратила голову убитого в кровавую кашу, остальные части тела остались относительно чистыми - убитый свесился из кунга головой вниз, поэтому кровь стекла вниз, а на землю тело скинул уже я. С этого тела я снял еще несколько полных магазинов, разгрузочный жилет, ботинки, ремень и кобуру, в которой находился пистолет Макарова, с полным и запасным магазином.
Связанные тела, которые лежали в кунге, увидев меня, начали дергаться, видимо хотели, чтобы я их развязал.
Вытащив кляп изо рта мужчины, я призывно взглянул на него, ожидая, что он скажет.
– Вы кто такие?
– у парня оказался неожиданно высокий, тонкий голос.
– Туристы!
– лаконично ответил я.
– А вы кто?
– Пограничники, - парень попытался привстать, опираясь на стенки кунга.
– Что теперь со мной будет?
– А баба кто?
– спросил я, кивая головой на связанную молодую женщину. Мой камень, попав ей в лицо, оставил большой синяк под левым глазом и разбил бровь. Кровь залила ей лицо, тушь размазалась - выглядела девушка не важно.
– Жена лейтенанта, - ответил парень.
– А где сам лейтенант?
– спросил я у девушки, вытаскивая кляп у неё изо рта.
– Убили!
– со злобой в голосе, произнесла девушка.
– Это, ты сукин сын, мне в лицо каменюкой засветил.
– Ага, - легкомысленно ответил я, закрывая девушке рот, кляпом. Если она ругается, значит все в порядке.
– Так, что с нами будет?
– парень вновь повторил свой вопрос.
– Убьете?
– Да, с чего ты взял, что мы вас убьем?
– недоуменно спросил я.
– Мы же не убийцы какие-то. Мы - мирные туристы.
– Ага, видел я, какие вы туристы. Троих автоматчиков, на раз, положили.
– Они первые начали стрелять. Мы всего лишь защищались!
– сказал я. Хотя, если быть до конца честным, то первым выстрелил Паша, но почему это произошло, теперь уже не узнаешь - Паша мертв.
– Между прочим, один из ваших автоматчиков, после смерти встал, и как ни в чем не бывало, пошел.
– И, что?
– парень, извиваясь, все-таки приподнялся и сейчас сидел, опираясь спиной на стенку кунга.
– Ты, что не видел, как оживают мертвецы?
– Нет. Не видел. А ты, что уже видел нечто подобное?
– заинтересованно спросил я.
– Да, сколько угодно! Последние три дня только и делаю, что бегаю от оживших мертвецов, периодически стреляя в них, - ответил парень, глядя на меня как-то странно.
– А, вы, вообще, где были последние три дня?
– Где? Где? В Караганде! В походе мы были. В автономном походе. Посторонних людей не видели, вы первые кого мы встретили за четыре дня!
– Повезло вам, - завистливо произнес парень.
– Пропустили самую веселуху - начало эпидемии.