Мертвец Его Величества Том 2
Шрифт:
Ушёл от идеи арбалета, признав, наконец, что для моих целей это оружие не подходит. Точнее, не подходит сам рабочий механизм. Начал изобретать другие механические метатели. Классический скорпион с его торсионами не подходил, их заряжать ещё сложнее, сам механизм не подходит. Переделал торсионы, развёл их шире, чтобы требовался меньший угол изгиба. Механизм сразу потерял силу натяжения, превратившись в детскую игрушку.
Катапульта на основе сжатого воздуха? Нет ёмкости для создания давления достаточно мощности,
Так ничего и не придумав, поднялся на крышу своей башни, чтобы просто постоять и посмотреть вдаль. Ко мне в компанию выперся Бальмонт.
— Арантир, — старик тяжело вздохнул, ступеньки нелегко ему дались. — Хотел поговорить с тобой наедине.
Киваю:
— Давай, мы наедине и у меня есть время поговорить.
Старик присел на оставленное здесь зачем-то кресло. Вроде мы когда-то играли здесь в шахматы с остроухой. Стол унесли, только вот кресло и осталось.
— Ты когда-нибудь научишься придворному этикету? — спросил Бальмонт.
Пожимаю плечами:
— Вряд ли. А нужно?
Казначей задумчиво почесал подбородок.
— Не скажу, что сильно, но порой за тебя бывает стыдно.
— Поясни, — прошу заинтересованно.
Бальмонт вздохнул, собираясь с мыслями.
— Тот герцог, что приезжал к тебе на аудиенцию.
— Бенинг?
— Именно, — кивнул старик. — Если он именно такой благородный простофиля, каким хочет казаться, то ничего страшного. Бенинг прямо и без обиняков обозначил свою позицию. Однако если он хитрозадая сволочь, какими является половина дворянства королевства, то он иносказательно назвал тебя грязью с сапог.
Я задумался.
— Это когда?
— Да когда сказал, что готов говорить с кем угодно, хоть с кучей лошадиного навоза.
Уже с большим вниманием к деталям я ещё прокрутил в голове разговор, отрицательно покачав головой.
— Не, мой умный друг, герцог сказал именно то, что сказал. Если задумываться над скрытыми смыслами, то слова Бенинга можно интерпретировать и иначе: будь ты хоть сто раз сыном самого короля, недостойно себя ведёшь — в моих глазах ты хуже кучи лошадиного навоза. Понял?
Бальмонт хмыкнул:
— Так-то оно так…
— Или, если принять, что ты прав, и герцог хотел меня унизить, получается, он пришёл просить помощи у кучи конского навоза, ибо сам не может справиться. И он это в присутствии свидетелей произнёс, хочу заметить.
Старик вздохнул.
— Речь высокородных тем и хороша, что в неё можно много смыслов вложить.
Я хлопнул ладонью по лицу.
— Нет, Бальмонт. Речь высокородных ничем не отличается от обычной. Только этим заняться нечем, вот и придумывают тысячу вариантов оскорблений, и чтобы всегда можно было отнекиваться, мол меня неправильно поняли.
Казначей признал и такую трактовку, покивав с задумчивым видом.
— Не придавай словам, что были сказаны, значения большего, чем они несут.
Бальмонт заглянул мне в глаза.
— Тогда чему верить? Каким словам?
— Тем, что написаны на бумаге, и чтобы внизу стояла подпись, — пожимаю плечами. — Тогда можно говорить о каких-то гарантиях. И то не всегда.
Взгляд старика стал тяжелее.
— Так что же ты, Арантир, не спросил у этого герцога, чем он тебе отплатит за услугу?
Я несколько секунд смотрел на Бальмонта, удивляясь. Старик действительно не понимал, что я сделал и почему. И я рассмеялся.
— Ох, всё время забываю, что вы, смертные, думаете другими категориями. Бальмонт, друг мой. Да нужен мне этот герцог, как телеге пятое колесо! Понятное дело, что я что-нибудь спрошу, если мне будет надобность. Но ты главного не понимаешь. Мои солдаты должны подойти к крепости скрытно. Они идут только по ночам, через леса и болота, лишь бы подальше от живых. А когда дойдут, это будет выглядеть так.
Я хлопаю в ладоши.
— Вот вечер, крепость стоит, всё хорошо. Проходит ночь, а наутро внутри кладбище. Понимаешь, Бальмонт? Если Бенинг попытается сделать вид, что знать меня не знает, я всего лишь намекну: с его домом может произойти то же самое. И пусть хоть кто-нибудь мне скажет, что я не прав.
Бальмонт икнул, в глазах его появилось осознание.
— По большому счёту мне плевать с этой башни и на Бенинга, и на Льюиса, и даже на Чезаре с его церковью. Дадут мне дворянство — отлично! Я этим воспользуюсь. Не дадут — найду другой способ. У меня вечность впереди! Через сто лет не будет ни Бенинга, ни Льюиса, ни даже их детей. А я буду дальше, шаг за шагом, раскидывать свою сеть.
Отмахиваюсь.
— Бенинг всё равно бы достал этого Льюиса. Если впряглась церковь, способ найдут. А мне нужно проверить в бою своих солдат. Я уже получил то, что хотел. А заплатят мне за эту услугу или нет — дело сугубо второстепенное. Только вот крепость я очищу, после чего все заинтересованные лица будут знать, что это я. Но не будут иметь возможности это доказать! Пусть надо мной смеются, сколько хотят. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. И угадай, кто это будет, учитывая моё бессмертие?
Старик задумался, криво улыбнулся.
— Иронично.
Киваю:
— А я о чём? Мышка подползла к кошке и попросила прищемить хвост своей товарке. Кошка прищемила. И сколько бы мышка ни пыхтела и ни раздувалась от гордости, что обхитрила глупую кошку, мышка всё равно остаётся мышкой, кормом в глазах кошки.
Глава 26
Крепость спала. Ночь, тишина, ни одного источника света. Немногочисленные стражники дремали во внутренних помещениях башен. Ворота закрыты, хотя мост надо рвом опущен.