Мертвее не бывает
Шрифт:
«Мы находим великое утешение в том, что отец Лопес успел отпеть Филипа, прежде чем его не стало, — рассказала собравшимся мама мальчика, миссис Джозеф Коркоран. — Он умирал в безмятежном спокойствии. Он знал, что отправляется в лучший мир».
Невозможно.
Потому что люди, умершие в безмятежном спокойствии, не становятся злобными призраками.
Такого просто не бывает.
— На что ты смотришь? — спросил Джаред, заглядывая в экран.
— Ни на что.
Нагнувшись
— Интересно, это тот же отец Лопес, что и у нас?
Он взял ноутбук у меня с коленок и открыл сайт своей школы. Несколько раз перейдя с одной страницы на другую, он нашел биографию директора школы.
— Да, — сказал он. — Смотри. Его приняли в священники в 1962 году, и некоторое время он служил в церкви Святой Вивианы в восточной части Сюррея. Это как раз рядом со старшей школой Рэдмонд.
В моей голове закрутились шестеренки.
— Но зачем ты все это читаешь? — спросил Джаред. — Такая мрачная история.
— Я… — Я не имела понятия, что сказать. — Один из моих учителей рассказывал об этом парне.
— И теперь ты знаешь, кто это. Давай остальное ты посмотришь потом, — сказал Джаред, несильно стукаясь лбом о мою руку. — Побудь со мной.
— Ладно тебе, — произнесла я. — Еще три минутки.
— Все, больше никаких минуток. — Он отошел от дивана. — Смотри, сейчас я буду копаться в твоих вещах. Сейчас я все поперепутаю в твоем аккуратном рюкзаке…
Я не возражала — главное, чтоб это отвлекло его от меня. У помешанных на порядке есть одно преимущество: каждая возможность перебрать какие-нибудь вещи вызывает у них только удовольствие.
— Я смотрю на твой учебник по естествознанию… — Он достал его и положил на пол. — А сейчас прочитаю твой дневник.
Это был обычный читательский дневник, в котором мы кратко записывали содержание прочитанных книг для уроков английского.
— Вперед, — сказала я и повернулась обратно к компьютеру.
На минуту он замолчал. Он действительно копался в моих вещах. Я бы остановила его, но мне нужно было время, чтобы найти информацию.
— А это что такое? спросил Джаред. Он смотрел на листок бумаги е» тот, на котором я нарисовала фиолетовое платье.
— Ничего, — сказала я и потянулась, чтобы его забрать.
Он выдернул листок из моих пальцев, придерживая меня другой рукой.
— Серьезно, Джаред, это просто дурацкий скетч.
Наконец он перевел взгляд на меня.
— Зачем ты это нарисовала?
— Просто так. Пожалуйста, отдай.
Он улыбнулся — но это была одна из его фальшивых улыбок — и подвинул листок на миллиметр ближе ко мне.
— Я обменяю его на поцелуй.
— Джаред…
Он отдал мне листок. Как только я сложила его и опустила обратно в рюкзак, мне на спину легли руки Джареда. Я повернулась к нему, и
Поцелуи был для нас способом начать все с чистого листа, забыть об очередной глупой ссоре. Но тут мне в голову, словно незваный гость, пришла мысль: что сказала бы Лидия, если бы сейчас здесь появилась?
Лидия сказала бы, что он отвлекает меня. Делает так, чтобы я не злилась на его дурацкие, незрелые поступки.
Не буду врать: его поцелуй мог бы отвлечь любую девушку от чего угодно. Но когда Джаред раздражал меня, или заставал врасплох, или заставлял чувствовать себя глупо — как, например, сейчас, копаясь в моих вещах, — я была особенно подвержена этой уловке.
И я не могла избавиться от чувства, что он об этом знал.
Джаред встал и потянул меня за собой. Потом повел меня в коридор и прижался ко мне, так что я ощутила его жаркое дыхание на своей шее. Я обнаружила, что упираюсь спиной в стену. Вдруг я почувствовала, что он нежно касается пальцами моего живота и ведет ими по моей коже до самой спины, оставляя на ней тонкие следы искрящейся энергии.
— Хочешь, пойдем в мою комнату? — прошептал он. В его комнату?
— Нет, — ответила я, опустив голову, чтобы уклониться от поцелуев. — Мне нужно прямо сейчас сделать кое-какую работу.
— Не переживай об этом, — сказал он, легонько покусывая меня за шею.
Не переживать об этом? Я представила, что стою с Картером и говорю ему, что мне нужно сделать работу, а он отвечает, чтобы я об этом не переживала. Причем не вежливо, а в качестве приказа: на полном серьезе ожидая, что я перестану переживать, перестану думать и буду просто стоять и целоваться с ним, потому что он этого хочет.
Но как насчет того, чего хочу я? Как насчет того, что важно для меня?
Внезапно я поняла, что больше не хочу оставаться в этом доме.
— Подожди, — сказала я, потом повернула голову вбок и положила руки ему на плечи — твердо, но не отталкивая. — Нет.
Он остановился и вопросительно посмотрел на меня.
— Я пойду, — проговорила я. — У меня правда много работы, а здесь ее сделать невозможно.
— Это смешно, — фыркнул он. — Ты уходишь? Потому что мне не хочется, чтобы ты сидела за моим компьютером, не обращая на меня внимания?
Да, хорошо, это и правда был его компьютер. Но если он не мог найти, чем занять себя на полчаса, пока я работаю над тем, что очевидно для меня важно…
Конечно, я могла бы с этим смириться. Я мирилась с этим почти два месяца.
Но зачем?
— Алексис! — резко произнес Джаред. — Ты ведешь себя как ребенок.
Все тепло и трепет, которые еще оставались в моем сердце, исчезли от того, как резко он это сказал.
Я бросила на него взгляд. Он смотрел на меня так, как будто я сумасшедшая.