Мертвое Небо
Шрифт:
– Ладно,– бросил Алчущий.– Ты мне еще расскажешь.
Повернулся и зашагал вверх по лестнице.
А Данил, скованный новым заклятием,– остался.
– Ты ловок,– признал Турфанг, увидев в дверях Алчущего.– Что тебе нужно, Пес Праха?
– Ты, Бычий Навоз! – рявкнул тайдуанец.
Турфанг засмеялся. Ниминоа увидела, как заискрился вокруг жреца радужный покров Силы… и вдруг, по каким-то неощутимым признакам, Ниминоа поняла: уверенность Турфанга – ложная. Жрец Тура думает, что сильнее. И враг хитроумным заклятием поддерживает эту мысль.
«Турфанг! – мысленно воскликнула она.– Берегись, он
Но конгай не услышал. Ибо это был уже не человек – Бык.
Черное чудовище взрыло копытом землю, глаза налились кровью, тяжелые изогнутые рога наклонились. Короткий рев – и огромная туша понеслась вперед. А крохотный человечек, стоявший посреди дороги, повернулся и побежал. Он бежал быстро, но не быстрее быка. Узкая хилая спина человечка приближалась с каждым прыжком, бык уже чувствовал, как конец рога поддевает слабое мясо, человечек пушинкой взлетает вверх, переворачивается в воздухе и шлепается в пыль…
Твердая сухая земля неожиданно нырнула вниз, широкие раздвоенные копыта потеряли опору, и бык, испустив хриплый рев, рухнул вниз.
Земля сомкнулась вокруг, сдавила, связала, задрала кверху черную огромную голову быка. Там, наверху, крохотный человечек заглядывал через край и издевательски хихикал…
Страх холодной волной окатил Ниминоа.
«Данил!»
Данил спустился вниз, туда, откуда пришел Унгат. То, что случилось той страшной ночью в горах, повторялось!
Ладони Ниминоа стали влажными, а колени – ватными. Она знала: Турфанг не остановит Алчущего. Она не удивилась, когда могучий удар жреца Тура канул в ничто, а сила Алчущего, напротив, налилась мощью – и коконом опутала конгая. И тут страх ее исчез. Если худшее уже случилось, чего тогда бояться? Ниминоа «коснулась» пылающего в камине огня, и огонь окончательно изгнал страх. Унгат не обращал на нее внимания. Он не увидел девушку, осмелившуюся противостоять ему много ночей назад. Чародей уделил ей внимания не больше, чем мебели. Зато Ниминоа видела. Видела, как Унгат наслаждается своей победой, наслаждается властью. Так сильный мужчина наслаждается покорной и желанной женщиной. И никогда не бывает более беспомощен, чем в этот миг. Слабее ребенка.
Ниминоа вздохнула. Спокойно, словно выполняя заданное Турфангом упражнение, девушка слепила из пламени маленький шарик и втолкнула его прямо в спину Унгата.
Чародей завизжал от боли. Он подпрыгнул на месте, обернулся, уставился на Ниминоа яростным взглядом и сразу же увидел: девушка пуста. Сила ее истрачена, и сейчас она не опасней мыши. Унгату потребовалось всего лишь мгновение, чтобы установить это, а руки его тем временем работали быстро и умело, избавляясь от жгучего подарка. Чародей молчал, но Ниминоа читала в его глазах: Унгат заставит дерзкую тысячу раз пожалеть о своем поступке. Унгат уничтожал крохотный огненный шарик, а за его спиной точно так же уничтожалась сеть, опутавшая Турфанга, потому что сплетенное Ними заклинание и было этой сетью. Точнее, ее подобием. Словно вытканное на гобелене изображение кугурра. Словно тень, падающая от дерева. Если расплести гобелен, живой кугурр не исчезнет. Но в магии – иное. И когда последняя искра связанного Ниминоа огня угасла, исчезла и последняя петля, удерживающая жреца Быкоглавого. А Унгат до самого последнего мига так ничего и не заподозрил, потому что Ниминоа была женщиной, видела и умела то, чего никогда не заметит высокомерный мужчина…
Бык ревел, захлебываясь от ярости и бессилия. Он не желал признавать поражение, он желал вырваться и растоптать…
…Стены ямы неожиданно раздались в стороны, скребущие по стенкам копыта ударили в твердое дно. Мощный толчок – и бык, роняя пену, устремился вверх по склону, вылетел наверх и, не останавливаясь, всей массой ударил наглого человечка. Человечек покатился по земле, оглушенный, все-таки попытался встать… Толстый черный рог с хрустом прободил хилую плоть: мышцы, кости, печень; подкинул человечка высоко вверх, а когда тот упал на землю и принялся извиваться, как червь, пачкая траву кровью, бык обрушил на него тяжесть широких копыт и топтал до тех пор, пока тело человечка не превратилось в грязную тряпку…
– Я уж думал: никогда больше не выпью сладкого тайского вина,– улыбаясь, проговорил Турфанг.
Хрустальная чаша в его руке переливалась, словно живое пламя, но сама рука слегка дрожала. Слегка.
– Пусть твоя судьба, благородная Ниминоа, будет такой же глубокой и прекрасной, как вкус этой красной влаги! Ради жизни, друзья!
Три чаши поднялись и соединились. Больше никто ничего не сказал. Зачем?
Тело тайдуанского чародея валялось у дверей. Сухая мертвая оболочка. Утром ее увезут и зароют вместе с трупами повешенных монахов. И никто не вспомнит об Унгате. Разве что его дракон…
VIII
– Их около пятидесяти тысяч,– доложил командир разведчиков.– Почти половина – монахи-всадники. Будут здесь приблизительно через три дня.
– Многовато,– заметил Виг.– Впрочем, если мы захотим отсидеться за стенами, город им не взять.
– Это точно! – подтвердил командир разведчиков.– Осадных орудий при них нет. И провианта не много, а у здешних крестьян даже мяса с костей не снимешь.
– А в городе, напротив, припасов хватает,– размышляя, проговорил Виг.– Что скажешь, светлорожденный?
– Скажу, что отсиживаться за стенами мне не по нраву! – решительно заявил Данил.– Их надо бить! Турфанг, ты как-то говорил, что способен погрузить в сон десять человек…
– Могу,– кивнул жрец.– Но лучше не десять, шесть. Надежней.
– А сделать так, чтобы в этой шестерке оказались начальники хуридского войска?
– Почему бы и нет? Только сначала я должен взглянуть на каждого из них.
Данил взглянул на командира разведчиков.
– Запросто! – уверенно заявил тот.– Их караулы… Это же смех один, а не караулы. А когда они лагерем становятся… У фарангских крыс больше порядка, чем у этих!
– В общем, пустяки,– резюмировал Турфанг.– Тем более, чародея у них уже нет.
– Значит, надо завтра поднимать людей и отправляться,– объявил Данил.– Виг?
– У тебя есть план? – поинтересовался капитан-комендант.
– Есть,– Данил улыбнулся.– Сядем на пардов и ударим. Эдак часика за два до рассвета. Но сначала аккуратно снимем часовых, а Турфанг позаботится о том, чтобы их командующие продолжали смотреть свои поганые сны. Как тебе мой план?
Виг посмотрел на Турфанга – жрец подмигнул.