Мертвые люди
Шрифт:
— Ох, ты, — удивленно выдохнул я, пожалуй, отображая общие эмоции.
— Там в основной травка, но и тяжелые есть.
— На херам сейчас, кому-то наркота нужна, — больше удивляясь чем, спрашивая, сказал Рома.
Повисла пауза, все призадумались. Наркотики — это такое зло, с которым мириться никак нельзя, если ты адекватный человек. Сейчас вокруг ситуация, что закон ушел с прежней властью, и на его остатках закладывается новое законодательство, по большей части построенное на моральных принципах людей. Где властвуют социализм, где капитализм, где бандитизм и анархия. И если
Тот же самогон гнать все умеют, а кто нет? быстро сообразит, как это сделать, да и пиво варить скоро наловчатся, а те, что по терпеливее заложат вино и сидр. В общем с алкоголем проблем не наблюдается от слова совсем. И это без упоминаний про тонны запасённого. Другое дело легкие наркотики, для тяжелых, у нас тупо населения не хватает, вымрут все от передоза. А вот всякая там марихуана и гашишь ой как могут зайти народу, сейчас вон чуть ли не каждый второй курит. А тут вроде как выкурил косячок, и настрой хороший и работать вполне получиться. И проглядеть эту проблему власть вполне способна, чуть недооценить масштабы надвигающегося бедствия, и все, потом уже не запретишь. Встречались мне такие экземпляры и не раз, что утверждали, мол алкоголь — это удел быдла и дураков. А правильные люди курят косяк, ибо от него только польза и никакого вреда. И им говори не говори, приводи аргументы, и доводы все впустую. Надо наше начальство оповестить о проблеме и место указать, откуда ноги растут. А там уже они разберутся.
— А поподробнее, — нарушил затянувшуюся паузу Петр.
— Ну как я поняла, Гунор, свозит к нам, то есть к ним, некие запасы. И где-то еще строиться ферма для выращивания травы, но я не уверена, слышала только обрывки фраз. У нас травку все курят, кто больше, кто меньше, это не возбраняется, а даже я бы сказала поощряться негласно. А вот тяжелые под запретом, тут три недели назад, поймали Янку Курса. Так сразу определили на скотный двор. Это где крепостные содержатся.
— Кстати наш налет на них как-нибудь отразиться, — мда поздновато ты Борисыч вспомнил про чужие жизни.
— Нет, — твердо отпечатал девушка, и сразу пояснил категоричность своего заявления, — как бы это странно не звучало они к работягам там нормально относиться. Не бьют и кормят хорошо, понимают, что если этих угробить, то новых им взять будет неоткуда. Первые недели эти лютовали, били кого непоподя, насиловали, — на этом слове она споткнулась, — убили многих как им казалось бунтовщиков. А после опомнились. Когда был третий побег, поймали четверых, ну поставили на колени, а Граф им в головы стрелял, перед общим строем. А после оказалось, что эти только и смыслили в огородном хозяйстве. Остальные у нас все горожане, что кроме кактусов ни черта не растили. Хозяин тогда у Гунора еще крепостных просил, но тот его матом обложил и сказал пользовать тех, что остались. С тех пор жизнь их и улучшилась.
— А твое бегство? — пока девушка промачивала гордо кофием, спросил я.
— А я… я в личное услужение была у… хозяина. Они никакого отношения ко мне не имели, и даже как мне думаться в тихую меня ненавидели.
Ну, хоть с этим разобрались. А чего ненавидели это, кстати, понятно. Они в земле копаться, а она в доме да в чистоте прислуживает, надо понимать разницу. Я еще из книг помню, полевые рабы, когда восстали в Америке, за милую душу резали домашних рабов вместе с хозяевами. Так что Лиза, по сути, находилась между молотом и наковальней.
— Тогда я вот чего не пойму, — Рома по привычке почесал подбородок, — почему такая слабая охрана если имеется столь ценное добро?
— А где больше и лучше взять? — Мне показалось или у нее в голосе прозвучал вызов? — Людей мало, лучше находятся при Гунаре ему сила нужна, чтоб не убили, еще кто-то охраняет строителей, что возводят ферму. Еще есть снабженцы. Это прорва неработающего народу, и все жрать хотят в три горла, — мда вся эта прорва двинет к нам в Новоград искать легкой наживы, — а так место у нас удалённое, так сразу и не найдешь. Гунор больше на секретность рассчитывал, чем на огневую мощь.
— Но мы-то приехали, — резонно заметил Петр.
— Вы приехали, потому что специально искали нас, и примерно знали, где мы есть. А другие этого не знают. Мертвяки к нашим стенам подходили больше, чем два месяца назад. Ты не поверишь у нас есть девчонки, что вообще зомби не видели. Как приехали на дачи в начале Армагеддона так там и сидят. Еще раз говорю у Гунора нет людей для нормальной защиты. И вообще если бы не Марк то, и на вышку был залазили с одной целью отоспаться. Он кое-как организовывал людей.
— Что за Марк? — интерес Ромы был понятен, нужно разузнать о потенциально сильном сопернике как можно больше.
Лиза промолчала, и из подлобья глянула на меня, пришлось рассказать.
— Он мертв.
— Уже легче. Ладно, хватит девочку пытать. Всем отдыхать, — завершил нашу беседу Петр.
— Игорь к девяти на фишку заступишь, — когда все отгрохотали стульями, сказал Рома, — один справишься.
— Да, чего нет.
— К двенадцати я тебя сменю, — сказал и пристально посмотрел в глаз, — ты как?
Я дождался пока Петр с Лизой покинут помещение и после вздоха произнес.
— Херова, постоянно лица перед глазами. Пройдет? — вот сейчас успокоился, и стали в голову лезть воспоминания об убитых.
— Обязательно. Только вот тебе мой совет не бухай. Такое алкоголем не задавишь.
— А я слышал, что он как раз очень эффективен от таких проблем, — не весело усмехнулся я.
— Бухло хорошо, только чтобы снять стресс. Да и забыться, ты прав помогает, только вот одна беда, всегда нужно держать градус в теле.
— Не буду я пить. Приедем домой сядем и нажремся до поросячьего визга. Вот с тобой сяду и нажрусь, — как это не печально только он и проявил заботы из всех друзей.
— Заметано, — он добродушно улыбнулся, — возьмем Михалыча Петра и нажремся. А то эти двое за тебя переживали, раз в пять больше, чем ты сам. А у них возраст…
Я чуть было не сказал, что-то я этого не заметил, но вовремя сообразил, они специально храбрились и делали невозмутимые рожи. Чтоб меня лишний раз не нервировать. Ох, им явно было, не легче чем мне. А я про них напраслину подумал, вот такой я друг блин…