Шрифт:
– Капитан, мы не уйдем от бури, надо…
Первый помощник не успел договорить. С вороньего гнезда раздался крик:
– Земля прямо по курсу!
– Капитан, мы можем укрыться на этом острове. Я бывал на нем. Там превосходная бухта, как будто специально сделанная для таких случаев.
– Ты уверен в своих словах?
– Полностью.
– Тогда отдай соответствующие распоряжения.
Капитан подозвал одного из матросов.
– Передай на «Диану», пусть плывут к острову.
Матрос скрылся исполнять приказание.
Ильвер Берт стоял
Пять дней назад Ильвер со своей эскадрой напал на серебряный флот. Такого дерзкого нападения в Трехветренном океане никто никогда не совершал. Потеряв в битве два корабля, Ильвер захватил трехмачтовую «Диану», до отказа набитую серебром, которое перекрывало стоимость потерянных кораблей с лихвой.
Это была его первая, по-настоящему крупная победа. Катаронцы1 гнались за ним три дня, после чего отстали. Теперь же им и вовсе не догнать его.
Подбежал матрос.
– Капитан, «Диана» следует за нами, – скороговоркой сказал он.
Через час «Воин» и «Диана» входили в узкий пролив, ведущий вглубь острова.
Первый помощник был прав – это место было предназначено для того, чтобы пережидать непогоду.
В небольшой лагуне, укрытой от всех ветров и течений, не притесняя друг друга, могли стать пять средних кораблей.
Над островом разнесся крик боцмана:
– Якорь за борт.
Леирз и его жена стояли в кандалах. Через час в одну из колоний Катаронии отправлялся трехмачтовик, на котором их собирались отправить как рабов.
– Чего стали, быстро на корабль, – сказал мужчина, следивший за погрузкой.
Внешность его была не из приятных: перекошенный нос и выпученные глаза. Этот надсмотрщик будет с ним еще в течение полугода, и незачем портить отношения с самого начала.
Бурнус2 от рождения, он попал в плен по чистой случайности.
Три месяца назад Леирз, его жена, и пятнадцать ученых участвовали в экспедиции, целью которой было либо подтверждение, либо опровержение существования легендарного южного материка. В пути они попали в сильный шторм, который разбил их корабль. Подобравшее их, каботажное судно, принадлежало катаронскому флоту. Капитан этого корабля, под шумок надвигающейся войны, продал их, на черном рынке, в рабство.
Леирз и его жена – Анифия, попали в трюм. Когда их глаза привыкли к мраку, они различили людей. Некоторые стояли, но большинство сидело или лежало. Среди них Анифия заметила троих детей примерно одного возраста – не больше десяти лет.
– Что за изверги… – еле слышно произнесла она.
Все головы повернулись в ее сторону. Из темной части трюма до Анифии долетел голос:
– … и они бурнусы…
Анифия не слышала почти ничего из сказанного, но уловила суть.
– Послушайте, что означает фраза «и они бурнусы». Я…
Леирз взял ее за локоть, призывая этим молчать, и сказал:
– Посмотри на их лица. Не стоит тревожить змею, если не хочешь, чтобы она тебя укусила.
На этот раз он был прав. Анифия присела на пол, оперлась о борт корабля.
Как не справедлива жизнь! Ей было всего тридцать четыре, мужу – сорок. Поздний брак подарил им восьмилетнюю дочь, которая осталась далеко – в Вортсуте. Они планировали вернуться из экспедиции и завести еще одного ребенка.
Всё оставшееся время Анифия и Леирз мечтали посвятить детям, но старуха жизнь распорядилась по-другому.
Анифия заплакала. Увидит она когда-нибудь еще свою дочь? Увидит ли, как та из маленькой девочки превратится в девушку?
Сердце говорило – да. Разум – нет.
Леирз, увидев состояние своей жены, подошел и попытался ее успокоить, но все было напрасно.
Следующие пять месяцев пролетели в ужасных условиях. Ни намека на гигиену. Начали прогрессировать болезни. Трое человек скончались от лихорадки, еще пятеро от голода, остальные стали походить на собственные тени.
Кормили один раз в сутки ужасной баландой, в которой периодически встречались черви. Поначалу это казалось мерзким, но после месяца плавания из-за червей стали случаться драки. Два раза им давали по маленькому кусочку вяленого мяса, и один раз сыр с личинками.
Иногда матросы развлекались тем, что брали одну из девушек и «пускали ее по кругу». Несколько раз капитан пресекал такие игры, но обычно не вмешивался.
Вместе с Леирзом и Анифией в колонию Катаронии переправляли сорок два человека, и у них были свои развлечения, в основном разговоры. Среди сидевших в трюме было два врача, пять моряков, пятнадцать крестьян, и даже капитан. Все они были бурнусами, за исключением одного матроса – бикуэйца3.
Под конец пятого месяца плавания люди, сидевшие в трюме, подняли мятеж, но их опустошенные организмы не выдержали этого, в результате было убито еще семь человек.
Оставался месяц плавания, но мало кто надеялся остаться в живых.
В одну из ночей шестого месяца Леирза разбудила тишина. Не было слышно ничего. Ни звука. Даже старый и видавший виды корабль молчал.
От противоположной стенки он услышал голос, который в наступившей тишине стал как раскат грома.
– Не спится? – спросил бывший капитан.
– Тишина давит, – признался Леирз.
– Конечно, она будет давить ведь…
Капитан зашелся сухим кашлем. Сказывалась давняя привычка курить. Откашлявшись, он сказал:
– Надвигается шторм. Сильный шторм. Слышишь? Ни звука. Ни одна волна не бьется о борт. Там, где мы находимся, штиль вестник грозы, ты уж поверь моему опыту.
– А где мы находимся?
Этот вопрос действительно очень интересовал Леирза.
– В Пагубном море4.