Шрифт:
Мессия?
Не торопитесь с иронией. Кто знает?..
THE MESSIAH
commentaries by Bhagwan Shree Rajneesh
on Kahlil Gibran's "The Prophet"
Volume Two
The second of two volumes
ОШО
мессия
KOMMЕHTАPИИ К «ПРОРОКУ» ХАЛИЛЯ ДЖЕБРАНА
ТОМ ІІ
ПРЕДИСЛОВИЕ
На протяжении многих лет Ошо Шри Раджниш говорил о религиозных писаниях, включая Библию, Упанишады и Бхагавадгиту индусов, Алмазную
В самом начале 1987 года в своем ашраме в Пуне, Индия, Ошо говорил об известной книге Халиля Джебрана «Пророк». Перед вами второй из двух томов его комментариев, озаглавленных «Мессия».
По существу, Ошо «использует» хорошо известные и всеми любимые литературные произведения как способ выразить свое собственное понимание человека и свое отношение к жизни. Когда его опыт соответствует высказываниям других мистиков и поэтов, Ошо подтверждает их; а там, где, как он чувствует, они «не дотягивают» или искажают истину, он, не колеблясь, говорит это. Но, поддерживает Ошо или критикует, — его любовь к тем, кто посвятил свои жизненные силы поискам истины и выражению своих открытий, очевидна.
«Мне грустно и досадно всякий раз, когда приходится критиковать такого столь прекрасного во многих отношениях человека, как Халиль Джебран, — говорит Ошо. — Моя любовь к нему огромна, и благодаря своей любви я имею право критиковать его. Из-за своей любви я не могу поддерживать его, когда он не прав.
Есть много случаев, когда он не прав, поэтому я чувствую и сострадание. У него есть потенциальная способность подняться гораздо выше, но он не знает дороги. Он остается большую часть времени поэтом, мечтателем. Его поэзия прекрасна, его мечты прекрасны, но это не та истина, которую мы ищем...»
Различие между Джебраном и Ошо — это различие между поэтом, с его редкими проблесками прозрения, и мистиком, у которого такие прозрения — обыденные факты его мистической жизни. Джебран мог написать: «Ваша повседневная жизнь — это ваш храм и ваша религия». А кто из нас не хотел бы, чтобы это было так? Однако собственная жизнь Джебрана не была трансформирована его видением; его размышления не стали ни его пониманием, ни реализацией его собственного неопровержимого опыта, ни интегральной частью его существа.
Комментируя эту особую тему, Ошо говорит: «У Бога нет своего собственного лица... у него нет собственных рук, у него нет собственных глаз. Но если вы тихи, умиротворенны, любящи, — внезапно ваши руки начинают вибрировать новым источником энергии. Ваши руки становятся Божьими руками; ваши глаза начинают смотреть совершенно иначе — они становятся глазами Бога. Все остается тем же, и все же все изменяется, потому что вы изменились.
Бог — это образ жизни, стиль жизни, жизнь в созвучии с сущим. Бог — не личность, а просто определенный способ попасть в созвучие с сущим, влюбиться во все, что окружает вас. Подлинная религия — это не что иное, как любовь — несвязанная, нескованная...»
Помните, что его слова — это импровизация и что жесты говорящего — его движения, его голос, его глаза — все отражает саму сущность того, что пытаются передать его слова. Он и есть эта «созвучность» с сущим. Для мистика не бывает поздних ночных часов тяжкого труда — за пишущей машинкой, в муках творческого горения. Вечером накануне лекции, из которой взят этот отрывок, Ошо отправился спать рано, по своей привычке встал рано поутру, искупался, пришел к своим ученикам в лекционную аудиторию — и в продолжение полутора часов говорил о поэзии Джебрана без передышки.
Разумеется, миру нужны мечтатели — художники, поэты, скульпторы, танцоры и музыканты. Без них мы были бы духовно бедны. Они хороши; как сказал бы Ошо, они идут далеко, но они не идут достаточно далеко. Мистик начинает там, где поэт вынужден закончить. Если Джебран был радугой, то Ошо — золото в конце радуги. Если видение Джебрана было прекрасным миражом, то Ошо — оазис. Если Джебран был зовом, то Ошо — ответ на него.
Ма Прем Маниша. Пуна, Индия Июнь 1987.
1. В ЭТОМ БЕЗМОЛВИИ
20 января 1987.
Возлюбленный Мастер,
И просил оратор: «Скажи нам о Свободе». И он ответил: «У городских ворот и у ваших очагов я видел, как вы простираетесь ниц и поклоняетесь своей свободе, — так рабы унижаются перед тираном и восхваляют его, хотя он и убивает их.
Да, в храмовой роще и в тени крепости я видел, как самые свободные из вас носят свою свободу, как ярмо и наручники.
И сердце мое обливалось кровью, ибо вы можете стать свободными, лишь тогда, когда даже само желание искать свободу станет для вас уздой, и вы перестанете говорить о свободе как о цели и осуществлении.
Истинно свободными вы станете не тогда, когда лишены забот будут ваши дни и когда ваши ночи будут избавлены от нужды и горя, но лишь когда ваша жизнь будет повита ими, а вы подниметесь над ними нагие и без оков.
И как вам подняться над днями и ночами, не разорвав цепей, в которые вы заковали свой полдень на заре своего постижения?
Воистину, то, что вы зовете свободой, — самая прочная из этих цепей, хотя звенья ее блестят на солнце и ослепляют ваши глаза».
Свобода не имеет ничего общего с внешним миром. Подлинная свобода — не политическая, не экономическая: она духовна. Политическую свободу можно отнять в любой момент; экономическая свобода может исчезнуть, словно роса на раннем утреннем солнце. Они не в ваших руках. А то, что не у вас в руках, не может быть названо подлинной свободой.