Месть без права на ошибку

Соболева Лариса

– Клуб «Россо», – сказал мужской голос.

– Мне нужен Илья Николаевич Васков…

– Минутку…

Это особые номера, простым гражданам в руки не попадают, поэтому не спросили: а кто его спрашивает? Слышалась музыка… На том конце провода веселились. Вера нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Наконец:

– Слушаю.

– Это я, – сухо сказала она. – Ты не забыл?

– Помню, – бесстрастно ответил Илья. – В десять буду.

Она нажала на рычаг и прежде, чем положить трубку, вслух произнесла:

– Мразь. – Потом подошла к своему столу,

швырнула записную книжку и, хрустя фалангами пальцев, повторила: – Мразь.

Ну, все, хватит. Много здесь не высидеть, да и всякая дрянь лезет в голову. Лучше проветриться перед «свиданием». Вера засобиралась, наводя порядок на столе. Вдруг ей почудились посторонние звуки. Прислушалась. Нет, все тихо. Ящик застрял, чтобы продвинуть его на место, пришлось стукнуть рукой.

Опять какие-то звуки-шорохи… Вера нарочито громко двинула под собой стул… Шорохи повторились. Она медленно оглядела кабинет.

В полумраке отдел выглядел зловеще. Пустые столы и доски напоминали могильные плиты и надгробия, шкафы – склепы. Эти шорохи… Она не одна здесь? За ней наблюдают, не желая выдать себя. Сквозь тишину нарастал еще один звук: тук… тук-тук… тук-тук… Сердце громче и громче колотило в грудь. Глаза упорно изучали кабинет. Не издав ни звука, Вера протянула руку к выключателю, а взгляд остановился на открытой двери. Пролет лестницы слабо освещал свет снизу… ТЕНЬ!!!

На стене отпечаталась тень с размытыми очертаниями. Руки шарили по столу, ища какой-нибудь предмет. Тень подняла руку, взялась за тень от перил, поднялась выше. Кто-то поднимался по лестнице. Надо выключить свет. Вера могла пройти кабинет с закрытыми глазами. Выключить свет и отбежать в сторону. Правда, глаза поначалу не будут видеть…

Тень подалась вперед, из-за перил (настоящих) выглянула голова с поблескивающими стеклами очков. Вера так внимательно следила за тенью на стене, что настоящую голову не сразу заметила, а только когда та заговорила:

– Тю! Верка! Ну, ты меня напугала! Шо ты тут сидишь одна?

Фу ты, тетя Паша! Вера вздохнула с облегчением:

– А вы меня испугали, теть Паша.

– Хожу себе, замки проверяю. Чую – голоса разговаривают. Думаю, хто ж это тут разговаривает? Поднимаюся – а тут свет. Шо там такое, думаю? Вор? Так шо тут красть?

Тетя Паша – полная, но крепкая женщина шестидесяти семи лет, изъясняется на южно-русским диалекте, добродушная и любопытная.

– Ну, украсть есть что: компьютеры, например, – сказала Вера.

– А… Ой, я так боялася, аж у пот ударило.

– Простите, я не хотела вас напугать. Уже ухожу.

– Та по мне хочь до утра сиди, мне тока лучче. Но прыдупрыдить надо было, шоб я ни того… Ух, аж сердце заходится. Пошли ко мне в каптерку чайку клюкнем.

– Спасибо, пойду я…

– Не, не! Ты напугалася, я напугалася… А чаек у меня сорокаградусный, точно слеза, веришь? Сама гоню. Тюлечка есть солененькая.

Кто же устоит против тюлечки?

Временами в темноте освещались яркими огоньками от сигарет два лица да струйки дыма, уплывающие вверх. Оба лежали молча, каждый

думал о своем. Все произошло довольно быстро, не было похоже ни на страсть, ни, тем более, на любовь. Сергей опять в тупике: зачем привез Иру домой, зачем нужен был секс с ней? Роман не успел начаться, а ему уже скучно.

Ирина же спрашивала себя: о чем, интересно, думает этот красивый мужик и правильно ли она поступила, переспав с ним в день встречи? Не спугнуть бы. Одинокий, обеспеченный. Так надоела полунищенская жизнь, съемная квартира, зависимость от каждой пешки в институте. А тут такой ферзь! Она умная, красивая, практичная, она должна попробовать, другого такого шанса вряд ли можно ожидать. Только не быть назойливой – это главная заповедь.

– Ты живешь совсем один? – тихо спросила.

– Угу.

– А кто тебе стирает, убирает?

– Соседка.

– Был женат?

– Нет.

– Значит, бабник.

– Не знаю. (Пауза). А ты? Замужем?

– Нееет, – протянула она, давая понять: если бы я была замужем, то сейчас не лежала в кровати голая с первым встречным.

– А была?

– Да.

– Дети есть? – И подумал: «Мне только чужого ребенка не хватает».

– Нет.

Пауза! Ира загасила сигарету, взяла пульт и, переключая каналы, сказала:

– Может, киношка идет… Люблю боевички.

– А я не люблю. Телик вообще не смотрю.

Сергей приподнялся, взял еще сигарету, прикурил от первой, загасил старую, подумав при этом: «Мы такие разные, не подходим друг другу».

– Да? А я могу смотреть все передачи подряд. – И подумала: хорошо, что они такие разные, подойдут друг другу. – Работы много, времени свободного мало. Поэтому смотрю все, когда удается… Фу, какой ужас!

Сергей перевел глаза на экран, посмотреть, чем же так ужаснулась Ирина. Крупным планом на экране фото лица девушки – открытый рот, полуприкрытые глаза, лицо отекшее и отвратительно перекошено…

– Сделай громче, – попросил Сергей, сглотнув ком.

– Ага, криминальная хроника тебя все же интересует.

Бесстрастный голос за кадром информировал о приметах, где нашли труп, просил сообщить… И никаких подробностей. Сергей не слышал слова «убита», но и так понятно, что с таким лицом своей смертью не умирают.

– Ты знаешь ее? – спросила Ирина.

– Почему ты решила? – похолодел он.

– Смотришь, как муж, заставший жену с любовником.

– У тебя был и такой опыт? (Ира поняла, что ляпнула лишнее). Странное сравнение. Не люблю покойников, тем более таких, но любопытство берет верх. Пойду принесу сок.

– Ты прав, людей привлекает уродство или страшное… Мертвецы на улице, например, чужие страдания. И смотреть противно, и глаз не отвести.

Он не слушал. Ушел на кухню, оперся рукой о холодильник и глубокими вдохами старался унять разбушевавшееся сердце. Закружилась голова.

– …человек бессознательно ищет стресс, – доносился голос Ирины. – Это какой-то психологический мазохизм. Поэтому вокруг найденного трупа на улице толпа зевак…

Он опустился на стул. Не может быть! Ему показалось.