Месть – это блюдо, от которого не толстеешь
Шрифт:
– Какую – то ерунду ты, мать, несешь. У тебя что есть наследники? Да и наследство ты можешь просто не принимать, и делу конец, – сказал Гера.
– Сначала я тоже так думала, а потом чем дальше, тем больше я привыкаю к мысли: «а вдруг, это добрые люди и желали мне добра, а я сейчас вот так возьму и откажусь». Вот так возьму и плюну людям в душу, – загрустила я.
– Ты уж как – то определись то ли это бандиты, то ли добрые люди.
Мы ещё выпили по чашечке чая.
– Знаешь, что? Мне тут всё равно нужно делать эту «Русскую» свадьбу, и я вот подумал: а что если ты возьмешь отпуск и мне немножко поможешь?
– Да я в принципе не против, но разобраться бы со своей ситуацией, а помочь
– А мы совместим свадьбу и разбор с наследством. Я вот, что придумал: мои заказчики хотят, чтобы свадьба проходила в настоящей русской деревне, чтобы всё было по – русски, по – настоящему, а тебе сейчас лучше в Москве не отсвечивать, ну то есть лучше спрятаться. У Костиных родителей есть дом в деревне. Та деревня неописуемой красоты. Она находится в Тверской области на берегу Волги, рядом леса, поля, а какие люди душевные, – друг прикрыл глаза, углубившись в свои воспоминания.
Кстати, Костя – это наш товарищ Костик из песочницы. Если сначала в садике, мы с ним старались не общаться, то постепенно он стал третьим в нашей маленькой компании. Он у нас товарищ брутальный, если что не так, может и стукнуть. Костик всегда защищал нас с Герой, а мы безропотно давали ему списывать. В старших классах он взялся за ум, перестал списывать и неожиданно для всех закончил школу с приличным результатом. Сейчас он работает в какой – то крутой международной компании, иногда мы втроем куда ни будь выбираемся вместе, но чаще они вдвоем с Герой ездят на рыбалку. Я рыбалку не люблю, она навевает на меня сон. Зато я люблю уху. Я люблю её сваренную в котелке с рюмкой водки и головней, которую опускают в конце готовки, чтобы появился привкус дымка.
– Ну, и причём тут я?
– Я позвоню Косте, договорюсь, что ты там поживешь. Всё разузнаешь: какой двор для свадьбы выбрать, как да что, список заданий тебе набросаю, а я пока попробую что ни будь разузнать про твоих наследодателей. Ну как согласна?
– Идея конечно так себе, но других у меня всё равно нет. Хоть отдохну, в Волге накупаюсь, – размечталась я.
12.
На следующий день я выехала в деревню. Чтобы запутать следы, на всякий случай, было решено, что я поеду общественным транспортом. Может быть и дольше, чем на своей машине, но безопаснее: всё время на глазах у людей.
К восьми утра я добралась до автостанции, купила билет до города Кашина и встала в гущу людей, поджидающих автобус. Давненько я не путешествовала по России – матушке, все больше на заграничные курорты, но ничего, по телевизору показывают, что дороги теперь у нас не хуже, чем за рубежом, да и вообще Тверская область – это как ни как Центральный административный округ. Ничего экстраординарного я не ожидала и с легким сердцем поднялась в салон подъехавшего автобуса.
Действительность не радовала. Автобус внутри оказался, мягко говоря, грязненьким. Шторки на окнах последний раз стирали, наверное, лет пять назад, а может быть и не стирали никогда. Пассажиров это не смущает, и, очевидно, они продолжают систематически и с удовольствием вытирать о них руки, после съеденных на остановках беляшей.
Подлокотники у большинства сидений давно отломаны, но это не беда, потому что на самих сидениях зачастую не работают фиксаторы положения, и многие пассажиры вынуждены ехать полулежа, на зло тем, кто сидит за ними. А вот эти, которые прижаты впереди сидящими всё равно никуда не вывалятся, зачем им подлокотники? Да и это не страшно, подумаешь три часа потерпеть, ведь те, кто едет в автобусе не баре, потерпят, хуже всего то. Что часть выхлопных газом почему – то идет в салон автобуса. Если у сидящих впереди ещё есть надежда доехать до места не подорвав здоровье, то для занявших последний ряд сидений спасения нет: «Оставь надежду, всяк сзади
До Сергиева Посада мы ехали хорошо и спокойно, я смотрела окно, за которым светило солнышко, проплывали леса, дачи. Красота! Все самое интересное началось с того момента, когда мы свернули непосредственно на Кашин. Дорога стала более неровной, автобус потряхивало, но ничего, не растрясет. Я даже попробовала подремать, но внезапно автобус остановился. Оказывается, водитель решил заправиться и остановился у какой – то богом забытой заправки. По правилам пожарной безопасности, нас высадили из автобуса. «Девочки налево, мальчики направо», – весело объявил шофер, давая пассажирам понять, что это не только заправка автобуса, но и санитарная остановка. Так как мы уже были в пути более часа, то все обрадовались возможности удовлетворить естественные надобности. Рано радовались. Оказалось, что мужчинам удовлетворять надобности придется в небольшом лесочке около заправки, а для дам предназначена покосившаяся на одну сторону деревянная будка, расположенная метрах в тридцати от дороги.
Женщины, которые, очевидно, уже не первый раз путешествуют по этому маршруту быстро сориентировались и рысцой побежали в направлении этого чуда неизвестного мастера. Я замешкалась и прибыла к нужному объекту последней. То, что я там увидела, не то чтобы сильно меня напугало, видели и пострашнее, но интуиция подавала сигнал: «Вернись! Опасно для жизни!». Вот только жаль, что физиология в корне была не согласна с интуицией. Она ей сказала: «Заткнись!» и победила.
Накренённая будка распространяла по окрестностям в радиусе километра такой аромат, что всё живое давно должно уже вымереть, но заправщики работали как ни в чем не бывало. Удивительно, но факт.
Женщины по очереди заходили в это заведение, перед этим отдав свою сумку стоящей сзади, которая должна была держать сумки и придерживать рукой дверь, так как от перекоса в будке дверь провисла и теперь не закрывалась, как бы приглашая заходить всех желающих.
Уж сколько раз критиковали все эти местные удобства, юмористы со сцены рассказывали на всю страну про все эти ужасы, но вот мне повезло, и я не по телевизору, а наяву попала в эту дурацкую ситуацию.
Очередь уменьшалась. Водитель уже заправивший автобус, отогнал его поближе к проезжей части и стоял курил рядом. Я поняла, что за мной никого нет, а значит сумку отдать не кому и дверь никто не подержит. «А где наша не пропадала!» – сказала я сама себе и смело вошла в антисанитарное строение. Сумку пришлось повесить себе на шею, одной рукой за гвоздик, торчащий из неё держать дверь, а другой разоблачаться. Запах выедал глаза, пришлось их закрыть. Я не сдавалась, но проклятая будка была не так уж и проста. Зодчий, создавший её, видимо, запланировал так, что если ты присаживаешься, извиняюсь за подробности, то до гвоздика в двери уже не дотянуться. Он выскальзывает у тебя из пальцев, а с закрытыми глазами снова поймать его уже не вариант.
«Не на ту напали, – подумала я, – нас детей перестройки гвоздем не испугаешь». Я сняла с шеи сумку, зацепила ремнем гвоздь, а дальше как говорят «дело техники».
Победно выйдя из избушки, я увидела, что автобус уже тронулся и поехал. Давно я так громко не орала, одновременно руками изображая мельницу и с места беря разгон олимпийского спринта. Я сообразила, что увидеть и услышать меня может только водитель, так как на счастье сейчас лето и возможно у него открыто окно, поэтому я выскочила на встречную полосу и попыталась привлечь внимание водителя нашего автобуса. Правда водитель оказался не очень внимательный, но хорошо, что внимательными оказались водители, объезжающие меня по встречке. Метров через триста я всё же догнала свой автобус, водитель притормозил, и я благополучно вползла в салон.