Месть и любовь
Шрифт:
Неожиданно она вырвалась от него и, круто повернувшись, ударила кулаком по столу.
– Проклятие! Какая несправедливость! – Успокоившись, она снова начала извиняться перед братом: – Не сердись, Джек. Я понимаю, что огорчаю тебя. Но ты не волнуйся за меня. Ну, пожалуйста, Джек. Право же, со мной ничего не случится.
Сэр Джон вздохнул и потрепал ее по щеке:
– Надеюсь, это так, Хэтти. Я беспокоюсь за тебя потому, что сэр Арчибальд не уделяет тебе никакого внимания. И Луиза того же мнения. Но не оставлять же тебя совсем без присмотра, черт возьми! Ведь ты же у нас еще такая маленькая.
– Ну что ты заладил про отца, Джек. Оставь эту
– Должен ли я считать, что последние слова относятся также и ко мне? Значит, ты по-прежнему не хочешь сказать, почему ты не желаешь встречаться с Джейсоном Кэвендером?
На долю секунды Хэтти вдруг заколебалась. Ей захотелось выложить ему всю правду, чтобы он перестал считать маркиза своим другом. Она подумала о письме, надежно спрятанном в ящике туалетного столика, о том душераздирающем прощальном послании Элизабет ее брату. Она оставила эти мимолетные мысли и молча покачала головой. Нет, сейчас Джек не должен знать об этом. Право мести пока остается только за ней одной – за лордом Гарри. Если бы она все-таки решилась посвятить Джека в эту историю и если бы он ей поверил, то исход мог бы оказаться плачевным. Она боялась трагической развязки, потому что именно Джек, а не сэр Арчибальд или кто-то другой теперь заменял ей семью. И не приведи Бог, если бы он был убит на дуэли. Она осталась бы совсем одна. И та же участь постигла бы Луизу, маленького Джона и того невинного младенца, которого ее невестка сейчас носила под сердцем. В то же время неприкрытая ложь брату тоже была ей не по душе.
– Пожалуйста, Джек, не требуй от меня ответа. Достаточно, что я сказала тебе о моем отношении к маркизу де Оберлону. У меня есть причины его ненавидеть, но пусть мои мысли останутся при мне.
– Может быть, он оскорбил тебя? – спросил сэр Джон, не перестававший чувствовать себя ее защитником. – Скажи мне, Хэтти.
– Нет. Он никоим образом не мог обидеть Генриетту Ролланд.
– Тогда это выше моего понимания. И все-таки, Хэтти, я настаиваю, чтобы ты рассказала мне, в чем дело.
– Нет, Джек. Оставь все как есть.
На этот раз он подчинился и, перед тем как расстаться, сказал:
– Луиза хочет съездить в Ричмонд, на пикник, а также посмотреть лабиринт. Она, наверное, говорила тебе? А вечером в Рэнлиг-хаусе состоится маскарад. Лу тоже собирается пойти. Говорит, что хочет тряхнуть стариной, пока не превратилась в дородную матрону. Надеюсь, ты ни с кем не договорилась на сегодня? А, Хэтти? Ты не откажешься присоединиться к нам?
Предложение показалось ей заманчивым: маскарад – совсем другое дело. На маскараде она сможет действовать так, как ей захочется, без страха быть опознанной.
– Костюмированный бал? И там действительно все будут в масках?
– Ну конечно. Если хочешь, можешь закрыться хоть с головы до пят.
– А, это мне подойдет. Интересно, в каком костюме собирается быть Луиза?
Хэтти резво выбежала из столовой. Сэр Джон задумчиво смотрел ей вслед: эта восемнадцатилетняя девчонка пугала его. Настораживали гнев, который она в себе подавляла, и не по возрасту серьезное лицо при упоминании о Джейсоне Кэвендере. Он стал размышлять о предстоящем вечере и сразу же вспомнил, как накануне спросил Джейсона о его планах. Ответ его светлости был краток. Маркиз с лукавой усмешкой сказал ему: «Да, решил пойти, Джек. Мелисанде очень хочется развлечься. Осмелюсь спросить тебя, уж не встречу ли я там твою сестру, которая так невзлюбила меня и которой я никогда не видел?» Сэр Джон кивнул ему, надеясь, что Хэтти согласится пойти на бал.
И она таки согласилась. Старший брат продолжал лелеять надежду, что этот вечер приоткроет завесу над тайной и он сможет выяснить, почему его маленькая сестренка испытывает такую неприязнь к его лучшему другу. Если бы случай столкнул Джейсона и Хэтти, полагал он, может быть, она сменила бы гнев на милость по отношению к этому достойному человеку. Если же она и в самом деле имеет основания его не любить, рассуждал он сам с собой, то ей ничто не помешает избавиться от него. На маскараде это очень легко сделать. С этими мыслями сэр Джон решительной походкой направился в библиотеку сэра Арчибальда, чтобы засвидетельствовать свое почтение отцу. Он шел, не скрывая улыбки, гадая о том, как будет вести себя его умудренный опытом дружок при встрече с Хэтти.
В то время как сэр Джон и леди Луиза кружили по лабиринту в Ричмонде, лорд Гарри оттачивал глаз в мантонском тире. Он стоял возле разграничительной полосы на расстоянии двадцати шагов от мишеней и гладил курок. Раздался выстрел и вслед за ним восторженный крик сэра Гарри:
– Браво, лорд Гарри! Опять в яблочко. И опять с двадцати шагов.
Мистер Фрэнке, грубоватый мужчина, считавшийся одним из лучших служителей в Мантоне, добавил свои поздравления:
– Отличный выстрел. Милорд – превосходный стрелок. Посмотрите, сэр Гарри, как его светлость ласкает курок. Вы обратили внимание, как он делает это? Он медленно водит по нему рукой, а сам не спускает глаз с мишени. Правильно. В стрельбе не должно быть спешки, сэр Гарри. В двух случаях нельзя торопиться: когда имеешь дело с леди и с ружьем.
В ответ сэр Гарри довольно крякнул:
– В одном из них – точно. Не так давно я имел возможность в этом убедиться, – сказал он и, обращаясь к Хэтти, добавил: – Как вы смотрите, лорд Гарри, на то, что я собираюсь покинуть вас? Хочу размяться у Джентльмена Джексона. Я не зову вас с собой, потому что, сами знаете, это занятие не для вас. А жаль. Интересно было бы посмотреть, как бы вы на ринге стали работать кулаками. Это вам не курок гладить!
Прежде чем ответить ему, Хэтти возвратила пистолет мистеру Фрэнксу.
– Гарри, я уже устал повторять, что на ринге вы свалите меня на пол в первую же минуту. Извините, но это развлечение действительно мне не по душе. У меня нет к нему ни интереса, ни способностей. К тому же у меня остается меньше часа до урока фехтования у синьора Бертиоли.
Откровенное признание приятеля умиротворило сэра Гарри, и из чувства благодарности он поинтересовался:
– А что говорит ваш итальянец? Как он находит ваши успехи?
– Вообще-то он не совсем итальянец. Он родом из Сардинии. Что он может сказать? Он всегда хвалит меня. Но я-то знаю, что он делает это из вежливости. Боюсь, что этого в нем больше, чем откровенности.
Хэтти не стала добавлять, что несколько недель назад синьор Бертиоли перестал высказывать озабоченность по поводу ее выносливости. В последнее время все часы их занятий были посвящены освоению уникальных приемов, которые составляли гордость маэстро. Это были ложные выпады для отвлечения противника и незаметные движения в запястье с внезапным переходом в неожиданную атаку.
– Ничего страшного, – успокоил ее сэр Гарри, – не так уж это важно. Ведь это же не вопрос жизни или смерти.