Месть карьерского оборотня
Шрифт:
— Ты тупой, как сибирский валенок, Гусляр! — разозлился Разуваев. — Может, заныкал на черный день, может, у него родственник в Краснодаре имеется, по частям сбагрит! Когда у тебя в руках «лимон» чистяком, выпускать его неохота.
— Лично я ему верю. Краснуху трясло ночью, думал, мы его подставить хотели. А ты что предлагаешь, Лева?
— Покудова — смотреть за ним в оба. Это твое дело, Гусляр. Ныкнется куда в сторону — сразу скажи.
— Лева, может, отпустишь меня сегодня? — попросил Мошканцев. — Всю ночь не спал.
— Только здесь не падай, — хмыкнул Гусляров. — Врачей вызывать не будем, закопаем урода, и дело с концом.
— Да ты че, Жека? Я до этого ехал шесть часов.
— Скажи спасибо, что меня там не было, в камере, — зло сказал Разуваев. — Я бы тебе объяснил на пальцах, как нужно себя вести, придурок. Вали отсюда, вмажь стаканяру и спи. Не вздумай шататься по улицам, Потап увидит пьяным — жутко обрадуется. Врубился?
— Все понял, спасибо, Лева.
Когда Мошканцев ушел, Гусляров внимательно посмотрел на своего босса.
— Какие дела, Лева? Я никак не врублюсь, че делать будем. Ну хорошо, допустим, это Краснуха. Так он затаится на месяц, два. Если уж пошел на такое, значит, все продумал. Будем два месяца смотреть за ним?
— А ты подумай хорошенько, Гусляр. Краснуха минут сорок где-то бегал. Где? Зачем? Вообще-то, в таких делах самодеятельность — хуже дури. Какого хрена он не пришел к Старому карьеру, не сообщил сразу, что к чему?
— Я же сказал — допустим…
— А с другой стороны… Ты слишком далеко торчал от конторы. Сколько минут идти надо было? Семь?
— Ну, может, пять, — пожал плечами Гусляров.
— С того момента, как увидели Айсмана с Канючкой, а потом и сторожа… Минут десять там вообще пусто было, кто угодно приходи, бери и смывайся.
— Да ладно, я не верю, что кто-то мог быстро проскользнуть, открыть сейф…
— А если этот кто-то имел ключи от сейфа? Тот же Потап зашел, взял и смылся.
— Ну, в это я точно не верю. Откуда он знал, что я сожгу сортир старика?
— Тогда другой вариант. Он взял товар, когда уезжал домой. Послал Айсмана куда-то чего-то глянуть, вытащил из сейфа, сунул в карман, а потом спокойно поперся домой.
— Зачем ему это? — удивился Гусляров.
— Давай-ка прикинем, зачем. По таким делам Потап должен был немедленно звонить в район, вызывать спецов, отправлять туда Мошку со всеми доказательствами. Не позвонил. Ну, хотя бы должен торчать до утра, дело-то серьезное. Внаглую смылся домой. Прикинь, ему не нужны бабки, он просто сожжет товар в печке или утопит в каком-то котловане. Просто хочет мне подлянку кинуть. На хрен ему Мошку сажать, тот все равно не сдаст меня, знает, что кончат на зоне, если сдаст. И на улики ему плевать. А вот подлянку мне кинул классную, соображает, сука!
— Откуда он знает, что Мошка вез товар для тебя?
— А кто у нас не знает, что Мошка — мой человек?
— У тебя не башка, а Дом Советов, Лева. А вот насчет Потапа я сомневаюсь. Он же сам полным лохом перед районными выглядел с задержанием Мошки. Да и перед всем Карьером. И чего достиг? Ну, потерял ты какие-то бабки…
— Бабки тут ни при чем, Ашоту товар нужен срочно. Большим людям из Москвы гарантировал.
— Лады, вышел у нас «прокол», он что, «план» достать не может? — удивился Гусляров. — Не один ты на Ашота работаешь.
Разуваев скривился, встал из-за стола, достал из шкафа бутылку виски, два стакана. Плеснул себе и Гуслярову, сел в кресло, хлебнул терпкую жидкость.
— Жека, товар был супер, специально для Ашота. И два кило — это тебе не шуточки.
— А если махнуть за новой партией в Черкесск, а после — прямо в Ростов, доставить Ашоту?
— Поедешь? Нет? И я не хочу. Потап только того и ждет, чтобы взять меня с поличным. Даст ориентировки на все наши «тачки», чтобы останавливали и «шмонали» по полной программе.
— Дела-а… — протянул Гусляров, глотая виски. — Слушай, но я не верю, что Потап так тонко тебя прищучил. А если, допустим, ты прав, че делать будем? Потапа ж не спросишь…
— Спросим. Надо подумать, как. И — быстро подумать. Все понял, Жека? Ну давай, пора и за работу, но — думай, думай! И я буду.
Гусляров кивнул и вышел из кабинета. Разуваев взъерошил волосы, долго смотрел туманным взглядом на закрытую дверь, а потом тряхнул головой, снова плеснул в хрустальный стакан виски и выпил.
Чуть позже, в кабинете Потапова, совещались двое милиционеров поселка. Вид у обоих был неважнецкий, не выспались, устали, наслушались издевок районных коллег, что не улучшило настроения, но распалило желание выяснить, кто же «наехал» на них, дабы расплатиться сполна.
Потапов поспал три часа, наскоро позавтракал и поехал прямиком к Вальке-Канючке. Хоть и говорил ночью напарнику, что сорокалетняя алкоголичка и под пытками не признается, кто ж ее надоумил вытащить из кабинета Володю, но теперь важной казалась любая мелочь. Станет отбрехиваться, глядишь, и скажет что-нибудь интересное.
Муж Канючки работал помощником машиниста экскаватора в карьере, тоже не дурак был выпить и дурак не выпить, но все же работал и в общем-то строптивым нравом не отличался. Ругались они часто, если не сказать — ежедневно, да более или менее нормально, во всяком случае, до рукоприкладства дело редко доходило, иначе Вальку не звали бы Канючкой. Оба были дома. Муж, Вадим Маслюченко, возился со своим мотоциклом, ему сегодня работать во вторую смену, жена в кухне жарила оладьи. Вадим, невысокий мужичок с лисьим лицом, округлым, с большими глазами и острым подбородком, ничего не помнил о ссоре ночью. И был сильно удивлен, что этим интересуется милиция.