Месть мажора
Шрифт:
– Но я думала, – больше ничего не могу сказать от шока.
– Вот и я подумал.
– А девушка? – быстрый взгляд на остановку – пусто.
– Какая девушка? Где?
– Сидела на скамейке.
– Там никого не было, – Матвей опускает стекло и вглядывается сквозь струи воды.
– Но мы с чем-то столкнулись. Я помню удар.
– Это была чертова пустая бочка со стройки. Она фару разбила и трещину на лобовом стекле сделала.
– Ой! – провожу пальцем по стеклу, расстраиваюсь. – Вот достанется от мамы!
– Не бойся, я быстро его заменю.
– Правда? – трогаю лицо, на пальцах след крови. – Спасибо тебе, дорогой, – оглядываюсь на остановку. – Но ты все же проверь. Мне спокойнее будет.
– Сначала я тебе окажу помощь, – Матвей открывает аптечку.
– Нет, ты проверь, – упрямо стою на своем. – Я видела на остановке женщину.
– Тебе показалось. Ты же перепутала рекламную фигуру с человеком.
– Матвей, я прошу тебя.
Любимый недовольно хмурится, но выходит и через секунду пропадает из глаз. Только сейчас я чувствую, что трясусь. Дрожит все тело, зубы выбивают чечетку, пятки стучат о пол, соревнуются с ритмом ливня.
Дверь открывается, Матвей, разбрызгивая капли, плюхается на сиденье. За несколько минут он промок насквозь.
– Все в порядке, никого нет, – глухо говорит он и тянется к рулю. Его пальцы подрагивают, он замечает мой взгляд и с силой растирает ладони. – Замерз.
Протягиваю ему полотенце.
– Точно никого?
– Ты мне не доверяешь?
– Не сердись, дорогой, я волнуюсь. Может, полицию вызовем? Мы же сломали ограждение.
– Не придумывай, – резко отвечает Матвей и заводит мотор. – Хочешь, чтобы я в кутузку попал?
– За что?
– За следы алкоголя в крови.
– Но мы пили шампанское днем, оно должно уже выветриться.
– Лучше не рисковать. Поехали, пока нас никто не видел.
Мерседес трогается с места. Я внимательно смотрю на жениха: мне кажется, или он нервничает? Забыл даже, что хотел обработать мою ссадину.
Достаю из аптечки обеззараживающую салфетку, прикладываю ее к брови.
– Прости, – Матвей косится на меня, но не останавливается. – Давай доедем до дома, там я займусь твоей раной.
Я согласно киваю, больше не хочу оставаться на улице. Мы договариваемся, что не будем рассказывать родителям и расстраивать их. Машину загоняем в гараж, Матвей сразу вызывает такси. Меня немного царапает его поведение, словно жених хочет от меня избавиться, но усталость берет свое: прихожу домой и сразу падаю в постель как подкошенная.
Утро понедельника встречает солнцем и теплом. Гроза, приключение на дороге и стресс остаются позади.
– Арина, что с твоим лицом? – спрашивает мама за завтраком, разглядывая лейкопластырь на лбу и хмуря брови.
– Ой, глупая ситуация! – смеюсь я. – Матюша жарил шашлыки, я крутилась рядом, уголек отлетел и прямо на меня.
– Как же вы так неосторожно?
– Ничего, до свадьбы заживет. Смотри, – торжественно показываю ей руку. – Мне предложение сделали.
– О боже! Наконец-то.
Мама внезапно заплакала. Я переполошились, стала ее успокаивать и сбежала на работу, чтобы не обсуждать свадебные вопросы.
Сегодня последний учебный день. Мои первоклашки пришли в школу нарядными и веселыми. Мы сдавали в библиотеку учебники, прощались с исписанными тетрадками, потом праздновали наступление летних каникул. Я радовалась вместе с ними, болтала с родителями, с которыми сдружилась за год. Мама Насти заметила обручальное кольцо.
– Арина Романовна, вы выходите замуж? – громко спрашивает она.
Все родители тут же ставят чашки и поворачиваются ко мне. Я понимаю их тревогу. Следом за замужеством, как правило, идет беременность, роды и длительный декретный отпуск, а значит, их детям придется менять учителя.
– Да, выхожу, – гордо задираю подбородок, – но еще не определились с датой свадьбы, – и, чтобы прекратить неловкие расспросы, вскакиваю с места и зову детей: – Ребята, давайте поиграем!
По дороге домой вспоминаю о старичке Мерседесе. О нем мы так и не успели позаботиться. Осматриваю его в гараже и с удивлением обнаруживаю, что он почти не пострадал. Но все равно еду в автомастерскую и ставлю машину на ремонт. Не хочется огорчать маму, которая дорожит этим раритетом, как последней памятью о своем отце.
– Заодно и тормоза проверьте, – прошу слесаря, – что-то не нравится, как они работают.
– Будет сделано.
Мастер протягивает листочек с ценой, у меня глаза лезут на лоб.
– Так много?
– Могу сделать дешевле, – слесарь с видом заговорщика оглядывается и придвигается ко мне, – но частным порядком.
Он зачеркивает сумму и рисует другую, в два раза меньше. Я радостно киваю.
Несколько дней пролетают незаметно. Они заполнены приятными хлопотами, встречами с Матвеем и бесконечными планами на будущую жизнь. Иногда мне кажется, что жених излишне нервничает. Он стал каким-то дерганым, постоянно оглядывается, больше пропадает в больнице, чем дома.
– Вот! Твой Матюша – истинный мужик! – делает вывод Сонька, когда я встречаюсь на девичнике с подружками. – Сделал предложение, а теперь уже пожалел.
– И ничего он не жалел, – обижаюсь на нее я. – Волнуется, он еще с родителями не поговорил.
Да, это была вполне объяснимая причина, хотя и обидная: таяло впечатление от красивого предложения.
Наконец Матвей созрел.
– Сегодня ужинаем у моих, – заявил он по телефону. – Будь готова.
Радостное возбуждение от встречи с родителями жениха переполняет меня весь день. Свадьба, еще недавно казавшаяся такой далекой, вдруг приобретает реальные очертания. Тайком от мамы я разглядываю белые платья в каталогах, прикидываю их стоимость, звоню в салоны и агентства, занимающиеся подготовкой торжества.
После школы еду за машиной, которую сегодня должна забрать из ремонта.
Мерседес выглядел как новенький. Я расплатилась с мастером, ласково провела по гладкому боку, про себя поблагодарила старого коняку за спасение на дороге и поехала за Матвеем. Он одобрительно крякнул, увидев машину, и схватил меня в охапку.
– Ты кому так обрадовался: мне или машине? – подозрительно смотрю на жениха, ожидая подвоха.
Только что он стоял с хмурым лицом, словно обижался на что-то, и вдруг такое оживление.